Аджар Куртов: Россия берет курс на реинтеграцию с постсоветскими странами

В начале мая российский лидер Владимир Путин, излагая приоритеты своего президентства, обозначил пакет мер по реализации внешнеполитического курса, где ключевым направлением является «развитие многостороннего взаимодействия и интеграционных процессов» с государствами СНГ.

NBCA попросила Аждара Куртова, ведущего эксперта Российского института стратегических исследований, рассказать, чем это обусловлено и что может измениться в отношениях России со странами Центральной Азии. 

Аждар Куртов: Если называть вещи своими именами, то стержневым элементом этой политики является реинтеграция. Путин никогда не скрывал своего сожаления о распаде Советского Союза. Говорил о том, что Советский Союз и Россия – это чуть ли не синонимы. 

Конечно, трудно России в нынешнем виде заявить о себе столь же масштабно в отношениях с западным миром и Китаем, но есть существенная возможность укрепить позиции России в ближайшем окружении. Предложенный инструментарий для этого тоже известен – это создание Евразийского экономического союза. Речь идет о том, что к 2015 году, когда этот союз будет оформлен, должны быть приняты все основные базовые документы, регламентирующие разные стороны деятельности объединения. То есть речь не идет о том, что показателем успеха или неуспеха должно стать вступление в это объединение новых каких-то государств, речь идет о качественном наполнении. 

NBCA: Курс на реинтеграцию подтверждает утверждения многих, особенно западных аналитиков о том, что в последние годы отношения между Россией и Центральной Азией несколько охладели? 

Куртов: Я не согласен с тем, что отношения России со странами Центральной Азии охладели. Это точка зрения лукавой пропаганды. В чем западные аналитики видят охлаждение отношений? В том, что Россия стала переходить на рыночные принципы экономических отношений? Да, в 90-х годах отношения строились таким образом, что товарооборот строился в ущерб национальным интересам России, то, что мы поставляли продукцию в Центральную Азию по ценам вдвое ниже мировых, либо мы поставляли ее в счет выданных кредитов, которые до сих пор не возвращают. 

Я прекрасно помню ситуацию 1998 года, когда решением парламента было заявлено, что Узбекистан не признает как государственный долг те кредиты, которые были ему выданы. Кредиты, кстати, на сумму примерно полмиллиарда долларов. И до сих пор эта ситуация не разрешилась. 

Так вот действительно от этой политики, базирующейся на советских идеологических фантомах всеобщего братства, мы отошли. Кстати, отошли не только в отношениях внутри СНГ. В последний раз, когда Путин выступал с отчетом, как премьер-министр на заседании Государственной Думы, ему задали вопрос: что мы потеряли в результате так называемых «арабских революций»? На что Путин совершенно справедливо ответил: «Мы ничего не потеряли, потому что речь может идти только об упущенной выгоде». 

Кстати, не Россия была инициатором некоторых моментов, которые сейчас эксперты в Центральной Азии именуют как охлаждение отношений. Разве Россия была инициатором оставления Узбекистаном ОДКБ? Нет, Россия не была инициатором этого. 

Есть объективные процессы: они состоят в том, что, обретя независимость, новые государства Центральной Азии стали ее отстраивать, наполнять реальным содержанием, открывать связи с другими частями планеты; конечно, этот процесс обратной стороной имел уменьшение связей с Россией. Это, с одной стороны, естественный процесс, с другой стороны – что стало финалом этого процесса? Стали ли государства Центральной Азии богаче в этом отношении? Да нет, по крайней мере три государства - Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан – стали жить хуже. 

И вот это обстоятельство, с моей точки зрения, и вызывает появление каких-то критических стрел в адрес России. То есть власти этих стран не могут предъявить собственному населению феноменальных успехов, не могут оправдать выход из состава Советского Союза реальными фактами экономической статистики, и поэтому выдумываются всякие трюки в адрес России.

NBCA: Что нового друг другу сегодня могут предложить Россия и Туркменистан с Узбекистаном?

Куртов: Ну, с Туркменистаном пример неудачный. Туркменистан – нейтральное государство, которое не желает вступать ни с кем в продвинутые отношения. Тут неважно – с СНГ-овскими структурами или с какими-то другими, они предпочитают быть сами по себе, кстати, по политическим, а не по экономическим причинам. 

А что касается Узбекистана, то надо отличать внешние, ничего не значащие на самом деле жесты…. Все равно продолжается линия по весьма специфическому привлечению российских и вообще любых иностранных инвестиций в экономику Узбекистана. 

Интервью взяла Юлия Горяйнова, редактор NBCA в Бишкеке

Данная статья была подготовлена в рамках проекта «Новостная сводка Центральной Азии», финансируемого фондом National Endowment for Democracy.

Если у вас есть комментарии или вы хотите задать вопрос по этому материалу, вы можете направить письмо нашей редакторской команде по Центральной Азии на адрес feedback.ca@iwpr.net.