АФГАНСКИМ ТУРКМЕНАМ ПОРА В ШКОЛУ?
Впервые в Афганистане кресло министра образования занял этнический туркмен, и теперь он пытается наладить систему образования для своих соплеменников.
АФГАНСКИМ ТУРКМЕНАМ ПОРА В ШКОЛУ?
Впервые в Афганистане кресло министра образования занял этнический туркмен, и теперь он пытается наладить систему образования для своих соплеменников.
40-летней учительнице начальной школы Шазии недавно пришлось покинуть родное село Горган-Тепе в провинции Фарьяб на северо-востоке Афганистана.
Шазия всерьез испугалась за свою жизнь и жизнь своих детей после того, как здание школы, где она преподавала и жила, однажды ночью кто-то поджег.
К счастью, ни Шазии, ни ее детей в это время не было дома, однако после поджога ей ничего не оставалось, кроме как уезжать в поисках нового дома и источника дохода.
Муж Шазии погиб на одной из множества афганских войн. Последней надеждой для нее был дядя, но он не смог предоставить Шазии с детьми кров, опасаясь возмездия со стороны местного населения.
Больше всего его напугали связи Шазии с одной местной неправительственной организацией под названием «Негабан» («Страж»), которая занимается пропагандой образования среди сельского населения Афганистана.
«Активистов НПО считают агентами Запада, - поясняет глава НПО “Негабан” Халим Азефи. – Что бы вы ни делали, люди все равно не оценят и будут считать вас ставленником Запада, разрушителем местных общественных устоев. Поэтому найти желающих работать в НПО крайне сложно, особенно среди женщин»
Шазия нашла временный приют в доме Азефи.
По словам Азефи, враждебное отношение, которое испытала на себе Шазия, распространено не только среди афганских туркмен, которых в этой стране насчитывается от двух до трех миллионов. Они проживают в основном на севере и северо-западе страны.
Однако Азефи удручает то, что именно среди его соплеменников – туркмен - ему приходится сталкиваться с наиболее ожесточенным сопротивлением социальному прогрессу. Он переживает за свой народ, который при таком отношении к образованию не сможет занять достойное место в современном Афганистане.
Во время учебы в одном из университетов Турции Азефи вдохновила активная жизненная позиция тамошних сельских женщин. Именно она навела его на мысль о создание НПО «Негабан». Вернувшись на родину в конце 2001 г. – после падения режима талибов, – Азефи на деньги международных доноров создал свою неправительственную организацию.
Создавать НПО было сложно, но еще сложнее оказалось работать в условиях первобытного племенного домостроя, укоренившегося в туркменских сообществах. В этом традиционалистском обществе запрещается даже говорить о таких «семейных» вещах, как образование для девочек и женщин.
Афганское общество не единодушно даже в вопросе о необходимости посещения школы мальчиками.
«Мой отец был совершенно безграмотным, - рассказывает Азефи. – И не потому, что у него не было возможности учиться. У них в селе было две государственные школы, но родители просто не видели необходимости в школьном образовании для своих детей.
Тогда правительство ввело обязательное среднее образование, но вместо того чтобы способствовать прогрессу, эта система стала питательной средой для коррупции – семьи, не желавшие отправлять детей в школу, стали давать учителям взятки, чтобы те отмечали посещение детей и ставили им отметки. Эта система продержалась недолго. Школьные учителя стали первыми жертвами моджахедов, когда те явились в село в начале 90-х».
В районах, компактно населенных туркменами, затруднения испытывают не только сотрудники «Негабан». Недавно в газетах сообщалось о похищении сотрудницы другой НПО, приступившей к работе в качестве преподавателя.
Джамахир Анвари – руководитель НПО «Туркменский совет мира», представляющий туркменские диаспоры Пакистана и северного Афганистана, считает, что враждебность к нововведениям и «чужакам» - следствие консервативных исламских ценностей, навязанных туркменам другими народностями Афганистана.
Он утверждает, что туркмены, в принципе, не чужды грамоте – они все умеют писать и читать, и все учились - если не в обычной школе, то хотя бы в медресе.
Но, как отмечает молодой туркменский журналист из Кабула Надир Туркмен, уровень образования в медресе недостаточен, чтобы дать наиболее образованной и продвинутой части туркменского населения возможность преодолеть многолетние раздоры среди туркменского населения.
«В Афганистане туркмены всегда были не у дел, и их судьбой распоряжались другие – и все из-за отсутствия интеллигенции, - говорит он. – В туркменской диаспоре не было людей, способных отстаивать права своих соплеменников, поэтому туркмены никогда не были представлены в государственных структурах».
Большинство афганских туркмен – потомки беженцев, покинувших свою страну – будущую Туркменскую ССР - в 1920-х годах, спасаясь от советской власти.
В Афганистане туркмены всегда стояли особняком от общественно-политической жизни, и поэтому не принимали участия в государственном управлении. Они стремились оставаться безучастными даже в годы военных конфликтов. Поэтому у туркмен, в отличие от других этнических групп, никогда не было полевых командиров, которые могли бы войти в состав нового афганского правительства.
Афганские туркмены компактно проживают в северных провинциях Фарьяб, Балх и Кундуз. Их основные занятия – сельское хозяйство и тканье ковров (чаще всего – темно-красного цвета). Мальчики начинают работать в поле с 12 лет, а девочки в этом возрасте присматривают за младшими детьми, пока матери с утра до ночи ткут ковры.
В новом афганском правительстве кресло министра образования занял туркмен Мухаммад Каркин. Быть может, теперь появится возможность приступить к решению проблем туркменской диаспоры.
Сам Каркин полон решимости изменить взгляды своих соплеменников на образование, помочь им занять более активную жизненную позицию.
Недавно он объявил о начале государственного проекта по обеспечению туркменских школьников Афганистана учебниками на родном языке. Обычно туркменам приходится овладевать грамотой на дари, который служит языком общения для многих афганских нацменьшинств.
Пока Каркину не удалось даже найти будущего автора учебников – оказалось, что никто не владеет туркменским языком достаточно хорошо. Однако проект в целом получил положительную оценку как шанс изменить отношение к образованию среди афганских туркмен и тем самым дать им возможность участвовать в общественно-политической жизни страны.
Мухаммад Тахир – журналист и ведущий радиопрограмм из Праги.
Шазия всерьез испугалась за свою жизнь и жизнь своих детей после того, как здание школы, где она преподавала и жила, однажды ночью кто-то поджег.
К счастью, ни Шазии, ни ее детей в это время не было дома, однако после поджога ей ничего не оставалось, кроме как уезжать в поисках нового дома и источника дохода.
Муж Шазии погиб на одной из множества афганских войн. Последней надеждой для нее был дядя, но он не смог предоставить Шазии с детьми кров, опасаясь возмездия со стороны местного населения.
Больше всего его напугали связи Шазии с одной местной неправительственной организацией под названием «Негабан» («Страж»), которая занимается пропагандой образования среди сельского населения Афганистана.
«Активистов НПО считают агентами Запада, - поясняет глава НПО “Негабан” Халим Азефи. – Что бы вы ни делали, люди все равно не оценят и будут считать вас ставленником Запада, разрушителем местных общественных устоев. Поэтому найти желающих работать в НПО крайне сложно, особенно среди женщин»
Шазия нашла временный приют в доме Азефи.
По словам Азефи, враждебное отношение, которое испытала на себе Шазия, распространено не только среди афганских туркмен, которых в этой стране насчитывается от двух до трех миллионов. Они проживают в основном на севере и северо-западе страны.
Однако Азефи удручает то, что именно среди его соплеменников – туркмен - ему приходится сталкиваться с наиболее ожесточенным сопротивлением социальному прогрессу. Он переживает за свой народ, который при таком отношении к образованию не сможет занять достойное место в современном Афганистане.
Во время учебы в одном из университетов Турции Азефи вдохновила активная жизненная позиция тамошних сельских женщин. Именно она навела его на мысль о создание НПО «Негабан». Вернувшись на родину в конце 2001 г. – после падения режима талибов, – Азефи на деньги международных доноров создал свою неправительственную организацию.
Создавать НПО было сложно, но еще сложнее оказалось работать в условиях первобытного племенного домостроя, укоренившегося в туркменских сообществах. В этом традиционалистском обществе запрещается даже говорить о таких «семейных» вещах, как образование для девочек и женщин.
Афганское общество не единодушно даже в вопросе о необходимости посещения школы мальчиками.
«Мой отец был совершенно безграмотным, - рассказывает Азефи. – И не потому, что у него не было возможности учиться. У них в селе было две государственные школы, но родители просто не видели необходимости в школьном образовании для своих детей.
Тогда правительство ввело обязательное среднее образование, но вместо того чтобы способствовать прогрессу, эта система стала питательной средой для коррупции – семьи, не желавшие отправлять детей в школу, стали давать учителям взятки, чтобы те отмечали посещение детей и ставили им отметки. Эта система продержалась недолго. Школьные учителя стали первыми жертвами моджахедов, когда те явились в село в начале 90-х».
В районах, компактно населенных туркменами, затруднения испытывают не только сотрудники «Негабан». Недавно в газетах сообщалось о похищении сотрудницы другой НПО, приступившей к работе в качестве преподавателя.
Джамахир Анвари – руководитель НПО «Туркменский совет мира», представляющий туркменские диаспоры Пакистана и северного Афганистана, считает, что враждебность к нововведениям и «чужакам» - следствие консервативных исламских ценностей, навязанных туркменам другими народностями Афганистана.
Он утверждает, что туркмены, в принципе, не чужды грамоте – они все умеют писать и читать, и все учились - если не в обычной школе, то хотя бы в медресе.
Но, как отмечает молодой туркменский журналист из Кабула Надир Туркмен, уровень образования в медресе недостаточен, чтобы дать наиболее образованной и продвинутой части туркменского населения возможность преодолеть многолетние раздоры среди туркменского населения.
«В Афганистане туркмены всегда были не у дел, и их судьбой распоряжались другие – и все из-за отсутствия интеллигенции, - говорит он. – В туркменской диаспоре не было людей, способных отстаивать права своих соплеменников, поэтому туркмены никогда не были представлены в государственных структурах».
Большинство афганских туркмен – потомки беженцев, покинувших свою страну – будущую Туркменскую ССР - в 1920-х годах, спасаясь от советской власти.
В Афганистане туркмены всегда стояли особняком от общественно-политической жизни, и поэтому не принимали участия в государственном управлении. Они стремились оставаться безучастными даже в годы военных конфликтов. Поэтому у туркмен, в отличие от других этнических групп, никогда не было полевых командиров, которые могли бы войти в состав нового афганского правительства.
Афганские туркмены компактно проживают в северных провинциях Фарьяб, Балх и Кундуз. Их основные занятия – сельское хозяйство и тканье ковров (чаще всего – темно-красного цвета). Мальчики начинают работать в поле с 12 лет, а девочки в этом возрасте присматривают за младшими детьми, пока матери с утра до ночи ткут ковры.
В новом афганском правительстве кресло министра образования занял туркмен Мухаммад Каркин. Быть может, теперь появится возможность приступить к решению проблем туркменской диаспоры.
Сам Каркин полон решимости изменить взгляды своих соплеменников на образование, помочь им занять более активную жизненную позицию.
Недавно он объявил о начале государственного проекта по обеспечению туркменских школьников Афганистана учебниками на родном языке. Обычно туркменам приходится овладевать грамотой на дари, который служит языком общения для многих афганских нацменьшинств.
Пока Каркину не удалось даже найти будущего автора учебников – оказалось, что никто не владеет туркменским языком достаточно хорошо. Однако проект в целом получил положительную оценку как шанс изменить отношение к образованию среди афганских туркмен и тем самым дать им возможность участвовать в общественно-политической жизни страны.
Мухаммад Тахир – журналист и ведущий радиопрограмм из Праги.
