Афганский школьник против «Tалибана»

Большинство его сверстников играют не отрываясь в компьютерные игры, но 15-летний Мохаммед Ака Хумаюн Хадим – не такой. «Мне не нравятся видеоигры», - морщится он. «У нас в Афганистане есть дела поважнее, например, как раздобыть поесть или где укрыться от стрельбы».

Его называют попросту Хумаюн, а его солдаты – Амир, то есть «Вождь». Жизнь этого юного военачальника круто переменилась три месяца назад, когда его отец, узбекский полевой командир, погиб от талибской ракеты на линии фронта здесь же, в Восточном Калафгане. Собрался совет старейшин и решил, что отца должен заменить его старший сын.

«У меня 300 солдат», - рассказывает Хумаюн, поглощая мясо с картошкой. «Были отцовские, а теперь – мои», но это не все, что есть у Хумаюна, самого младшего военачальника в Афганистане. В его распоряжении – шесть танков и старая, но убойная советская ракетная установка БМ-21 с тягачом, извергающая огромные ракеты длиной около трех метров.

Несмотря на возраст, Хумаюн уже женат. Со своей женой Джамиллой он познакомился, когда ему было еще 13. Тогда они оба ходили в школу в близлежащем селении Талокан. Теперь Талокан на талибской территории, а талибы запрещают женщинам учиться.

Мы едим, а по правую руку Хумаюна молчаливо сидят рядком его слуги, готовые в любую секунду дать совет, или пойти что-нибудь принести.

У Хумаюна семь братьев и трое сестер. Кроме того, на его шее – трое отцовских жен. В его владении находятся 26 сел и кишлаков.

Хумаюн встает в пять утра, моется, молится и отдает приказы своим воинам. Из находящихся у него в подчинении 300-т солдат, многие из которых – бывшие одноклассники из Талокана, 150 сейчас на линии фронта. Затем он удаляется на два часа – изучает историю и политику. «Я пока прохожу историю Афганистана, но надеюсь вскоре добраться до истории зарубежных государств».

Когда он вырастет, юный полководец хотел бы стать президентом Афганистана, а пока считает, что еще многому надо научиться. «Сейчас не самое благоприятное время, но мне обязательно нужно найти хорошего преподавателя английского», - говорит он.

Хумаюн сообщил, что на столь начальственный пост его помазал сам покойный Ахмад Шах Масуд, легендарный лидер антиталибской коалиции, погибший от рук террористов в начале сентября, а также признанный ООН президент Афганистана Бурхануддин Раббани.

«Раббани сказал, что когда здесь все уляжется, он отправит меня учиться в Лондон. Интересно, разрешат ли моему телохранителю взять с собой оружие? Хотя бы пистолет?»

Еще до своей смерти отец оставлял его за главного, когда сам отлучался. Его явно готовили в преемники, но Хумаюн и сам с усами – умный молодой человек с ярко выраженными чертами лидера.

Он задает серьезные вопросы о международной обстановке, и рассуждает о военно-политической ситуации в Афганистане вполне зрело, как другие командиры, многие из которых уже воевали задолго до того, как он появился на свет.

Хумаюн не совсем сам управляет своими владениями. Ему помогает некая структура, напоминающая регентский совет, возглавляемая двумя его дядьками.

Один из них, Мохаммед Якуб, говорит о племяннике: «У него нет опыта, но это не беда. Есть советники, а у них достаточно опыта. Он умен, но должен прислушиваться к нашим советам. Мы пытаемся его учить».

На следующее утро Хумаюн ведет гостей к могиле отца, а затем – к своей ракетной установке. За ним следует группа его солдат. Он – самый младший из них.

На первый взгляд, история Хумаюна – яркий пример проблемы афганских детей.

Представитель Детского фонда ЮНИСЕФ, попросивший не называть его имени, сказал нам: «За двадцать лет вооруженного конфликта все дети превратились в заправских воинов. Им тяжело. К тому же, дети-солдаты обычно содержат своих родителей».

«Еще одна проблема состоит в том, что им нечем заняться. Не хватает школ и вообще делать нечего. Если бы было что, может быть они бы и не думали воевать».

Местная специфика состоит и в том, что в то время, как во многих странах детьми официально считаются граждане, не достигшие 18-летнего возраста (формально это признают и власти северного Афганистана), афганские мальчики считаются взрослыми с 16-ти.

Хумаюн и его сверстники вызывают справедливое беспокойство ЮНИСЕФ и других подобных организаций, однако надо признать, что проблема детей-солдат в Афганистане стоит не так остро, как, скажем, в Западной Африке.

Например, посланник Международного комитета Красного креста в северном Афганистане Элой Филлион утверждает, что судьба Хумаюна свидетельствует о других, более глубоких проблемах этой страны.

«Правительства существуют по обе стороны линии фронта, но на самом деле за пределами городов никакой административной власти не существуют вовсе», - говорит он. «Этот случай отражает афганскую действительность. Есть семья, которая управляет определенной местностью. Когда умирает отец, на его место становится старший из сыновей. Это - закон, как наследование престола».

Отец впервые взял Хумаюна с собой на фронт в 13 лет. «Я был на фронте много раз. Это мой долг», - говорит он. Я спросил, что он думает по поводу стремления Запада и многих других стран мира положить конец эксплуатации детей в качестве солдат, он на секунду задумался, а потом сказал: «Вы у себя на Западе – не правы. Из детей получаются отличные солдаты – сильные, быстрые и очень, очень храбрые».

Тим Джуда, постоянный корреспондент ИОВМ, автор книги «Косово: война и месть», издательство Йельского университета.