БЕСПРИЗОРНИКИ ТАДЖИКИСТАНА
Каждый пятый ребенок в Таджикистане остается без образования, занят непосильным трудом и кормит свою семью.
БЕСПРИЗОРНИКИ ТАДЖИКИСТАНА
Каждый пятый ребенок в Таджикистане остается без образования, занят непосильным трудом и кормит свою семью.
Стоит холодный февраль. В этом году зима в Таджикистане выдалась суровая. 14-летний Хамза проснулся рано утром от нестерпимого холода в грязной, неотапливаемой комнате. Электричества и воды в здании нет, поэтому в углу Хамза разжигает небольшой костер и греет воду в консервной банке. Немного согревшись от огня и горячей воды, Хамза еще до рассвета уходит на душанбинский рынок «Саховат» торговать пакетами.
Только поздно вечером Хамза возвращается домой, если так можно назвать грязную, холодную комнату без окон и дверей, в которой он спит на бетонном полу, едва прикрытом картоном и рваными тряпками, собранными на мусорной свалке.
Хамза - худенький подросток с обветренным, темным лицом и руками, покрытыми царапинами и цыпками, одетый в грязную, сильно поношенную одежду и рваную обувь.
Он – единственный кормилец в семье и во что бы то ни стало должен работать. Даже если его поймают и отправят в интернат, у Хамзы один выход – бежать, и снова на работу.
Работа мальчика заключается в продаже целлофановых пакетов на столичном рынке, где так же на кусок хлеба себе и своим семьям зарабатывают десятки ребятишек. Хамза на этом рынке трудится уже второй год. Продав за день более сотни пакетов, он получает заработок около 5 сомони ($1,7). За тарелку супа в столовой на рынке пришлось бы отдать половину своего дневного заработка, поэтому Хамза питается пирожками и кусочками требухи, купленными с лотков.
Когда-то он жил в большой и дружной семье, в которой, кроме него, росли еще две сестры. Когда в 1992 году в Таджикистане началась гражданская война, в их кишлаке Тубек района Рудаки близ Душанбе появились чужие люди; повсюду была слышна стрельба. Отец, строго наказав детям и матери не выходить на улицу, ушел из дома. И больше не вернулся. С тех пор Хамза не видел улыбки на лице матери, а в доме поселились тоска и голод.
Дети забыли вкус мясных блюд и сладостей. Их пищей изо дня в день стала лепешка, испеченная матерью в домашнем очаге, и чай. Но вскоре и этого не стало, и семья начала голодать.
Мать Хамзы - 34-летняя измученная бедами женщина - попыталась устроиться работать в колхоз, но, изорвав последние платья в цепких кустах хлопчатника и надсадив поясницу тяжелыми мешками с хлопком, слегла в постель и упала духом.
Подросшие сестры Хамзы начали работать в колхозе на обрезке винограда, но денег за это не платили, лишь изредка давали полмешка пшеницы или картошки. Когда Хамзе исполнилось 7 лет, мать выпросила у родственников старую одежду, немного денег на школьный портфель и отправила его в школу. Но Хамза проучился всего три месяца, едва научившись читать. Декабрь 1997 года выдался морозным, а в школе не было отопления. Голодным детям в легкой одежде невозможно было высидеть несколько уроков, и многие покинули школу.
Однажды к ним приехал дальний родственник из города Курган-Тюбе, что на юге страны, и рассказал, что открыл столовую и ему нужна посудомойка. Он предложил матери отпустить с ним старшую дочь, пообещав, что она и сама будет сыта, и семье будет помогать. Прошло больше года, а ни от дочери, ни от родственника не было никаких вестей, а мать все глаза выплакала, ругая себя. Вторую дочь она уже никуда от себя не отпускала, даже запретила ей ходить в школу.
Тогда и созрело у Хамзы решение уйти из дома на заработки. От сверстников он слышал, что в Душанбе можно заработать деньги на рынках. Мать, измученная долгими годами одиночества и нищеты, его не удерживала.
Хамза сам добрался до Душанбе и, узнав, где находится рынок «Саховат», сразу отправился туда. Он стал предлагать помощь женщинам с тяжелыми сумками. Когда Хамзе удавалось донести сумку хозяйки до дома, женщины давали ему кое-какую мелочь, а иногда отправляли восвояси, не заплатив. Первые дни он ночевал в подъездах жилых домов по соседству с рынком.
Уже на следующий день Хамзу приметили взрослые парни, околачивающиеся целый день вокруг базара и называющие себя «шефами». Взяв Хамзу за шиворот, они объяснили, что если он хочет работать на рынке, то должен делиться с ними деньгами, а иначе они будут его каждый день бить и выгонят с рынка. Ему пришлось пообещать, что он будет подчиняться их законам, и за это парни дали ему хороший совет: «Ты слишком слаб, чтобы работать носильщиком. Лучше продавай пакеты, здесь покупателей много, и они всем нужны».
Эта работа действительно оказалась легче и прибыльнее. Вот только приходилось избегать милиционеров, которые несколько раз забирали малолетних ребят и отвозили их в милицию, а потом в интернат.
А еще беспомощных, беспризорных ребят, зарабатывающих на рынках, бьют все: и милиционеры, и покупатели, и рэкетиры.
Несмотря на тяжкий труд и лишения, теперь Хамза может копить деньги. За неделю он собирает и отвозит матери около $7. Только дома ему удается помыться горячей водой, сменить одежду и вдоволь поспать.
С малых лет испытавший голод и нищету, свое сегодняшнее положение Хамза считает вполне благополучным. Он научился считать деньги, видит радость матери и сестры, когда приносит им свой скудный заработок.
История Хамзы типична для таджикских ребятишек. В Таджикистане дети в возрасте до 15 лет составляют 44% населения, т.е. около 2,6 млн человек. После гражданской войны 1992-1997 гг. 55 тысяч женщин остались вдовами и более 100 тысяч детей - круглыми сиротами. Большая часть их давно не учится в школе, годами бродяжничает.
Подавляющее большинство детей, имеющих родителей, живут в многодетных семьях, в которых родители не в состоянии обеспечить им нормальные условия жизни.
По данным ЮНИСЕФ, в Таджикистане практически каждый пятый ребенок в возрасте от 5 до 14 лет занят трудом, а не образованием. Большинство занимается мытьем машин и продажей пакетов, многие работают носильщиками или промышляют мелкой торговлей.
Представитель комиссии по делам несовершеннолетних столичной мэрии Манзура Саломова сообщила, что в ходе только одного рейда, проведенного в январе 2005 года, в Душанбе было выявлено 140 беспризорных детей.
В результате рейдов, проведенных 11 и 12 февраля на рынках южного города Курган-Тюбе, были задержаны несколько десятков юных «нелегалов», промышлявших на рынках.
По сообщениям местной прессы, днем эти дети нелегально работали на рынке, а ночью спали в национальных глиняных печах тандурах, ведь кирпичи долго сохраняют тепло.
Задержав и продержав такого ребенка несколько часов в милиции, - при наличии родителей - отправляют домой с предупреждением. Если выясняется, что ребенок – сирота, его, как правило, отправляют в спецшколу.
В спецшколу попадают подростки в возрасте от 10 до 14 лет, совершившие различные правонарушения и помещенные туда по решению суда. Спецшкола не является пенитенциарным учреждением, здесь нет камер и надзирателей, а детей учат, кормят и одевают.
По данным ЮНИСЕФ, на начало 2004 года в подобных госучреждениях в Таджикистане воспитывалось около 11 тыс. детей, и только 1650 из них - круглые сироты. Но статистика не отражает истинного положения вещей, а точных данных о беспризорниках IWPR не удалось получить ни в органах статистики, ни в правоохранительных учреждениях.
В школе-интернате №1 г. Душанбе живут около 700 детей, хотя здание, построенное еще в советское время, рассчитано на 330. Школа-интернат переполнена, а ее сотрудник говорит: «У нас только 20% детей – круглые сироты; остальные 66% имеют одного из родителей. А 14% имеют обоих родителей, которые, ссылаясь на то, что не могут содержать своих детей, определяют их в интернат».
Детям в спецшколе не очень-то нравится. Условия жизни здесь – спартанские, а пища – скудная. Многие не желают менять уличную жизнь на школьную скамью и сбегают.
Проблемы детей не остались в стороне от внимания гражданского общества. Уже 9 лет работает в столице НПО «Дети, беженцы и уязвимые граждане». Здесь ежедневно более 100 детей получают бесплатный обед, лекарства и медицинскую помощь, учатся грамоте, шитью, столярному делу, музыке. Да и просто дети могут находиться в теплых и чистых помещениях, смотреть телевизор, слушать музыку, общаться со сверстниками.
Учитель музыки Лола Шарипова рассказала, что дети, с которыми приходится работать, не обучены элементарным правилам гигиены. «Они удивляются, что мы заставляем их мыть руки с мылом, расчесывать волосы», - говорит она.
Вид ребенка, просящего милостыню или роющегося в мусоре, не может не вызывать жалости. Но, тем не менее, таких детей из года в год становится все больше, и многие из них, вместо того, чтобы пытаться заработать честным трудом, промышляют воровством.
По данным Генпрокуратуры, в 2004 году, по сравнению с 2003 г., число правонарушений среди детей возросло с 545 до 609, что составляет 11,4%. Среди правонарушений 70% составляют кражи.
Представитель Генпрокуратуры РТ Сановбар Давлатов считает, что причины такого неблагополучия - не только гражданская война и нищета. «Это – дети деморализованного общества, в котором родители не заботятся о своих детях, и более того, заставляют их работать на себя, допускают вовлечение их в преступный бизнес, проституцию, продают детей иностранцам», - говорит Давлатов.
По мнению экспертов, в том, что дети находятся в таком тяжелом положении, нельзя винить одних родителей. После войны многие женщины до сих пор находятся в стрессовом состоянии. В советское время действовала мощная система социальной поддержки многодетных семей, которые получали бесплатную школьную одежду, учебники и другие льготы. Сейчас ничего этого нет.
«В этот затяжной переходный период, когда мужчины - как правило, более образованные, - не найдя себе применения в Таджикистане, уезжают на заработки в Россию, женщины просто не могут создать нормальные условия для жизни и образования детей», - сказал на условиях анонимности один душанбинский эксперт.
Жительница Душанбе Зухро говорит, что с удовольствием отдала бы своих детей учиться в интернат, даже несмотря на разлуку с ними.
«Мой муж уехал в Россию еще пять лет назад, с тех пор от него нет никаких вестей. Мне нечем кормить своих пятерых детей, я не работаю, они целыми днями попрошайничают на улице. Так пусть лучше будут жить в спецшколе, от греха подальше, может, хоть чему-нибудь научатся», - говорит она.
Но еще вопрос, согласятся ли дети в принудительном порядке сесть за школьную парту. «Я не боюсь работы, кушать-то хочется, а в школу не пойду, время терять незачем, - говорит Хамза. - Еще года два покручусь на рынке, а когда получу паспорт - уеду в Россию на заработки. Там, говорят, больше платят».
Валентина Касымбекова - контрибьютор IWPR из Душанбе.
