Центральная Азия: Профессия - «протестующий»

Недовольные жители выходят на улицы Кыргызстана не всегда из своих убеждений – некоторые могут быть «нанятыми активистами», иными словами - людьми, подготовленными для выражения общественного недовольства за определенную оплату.

Чаще всего организаторы демонстраций обращаются к женщинам, когда нужно создать массовку, а также уменьшить вероятность применения к этой толпе жестких мер со стороны милиции, чего можно вполне ожидать, если бы это была однородная толпа мужчин-протестующих.

Между тем, в соседнем Узбекистане крупных общественных протестов не происходит, и государство применяет тактику найма толпы для более грозной цели – дискредитации диссидентов. По данным источников IWPR, в Узбекистане это стандартная практика - заставлять своих же граждан участвовать в запугиваниях и преследованиях других.

Опросы IWPR нанятых «активистов», милиции и комментаторов в Кыргызстане и Узбекистане указывают на то, что наем женской силы является эффективным способом создания волнения за относительно небольшую плату. Несмотря на значительную разницу в том, как таких женщин нанимают в двух соседних странах, и там, и там они, как правило, из маргинализированных групп и находятся в поисках заработка.

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПРОТЕСТУЩИЕ

В Кыргызстане политические силы стали активно рекрутировать женщин для участия в протестах несколько лет назад, уверенные, что наличие женщин-демонстрантов в акции поможет минимизировать риск возможных столкновений с силами безопасности. Незадолго до того, как эта техника была взята на вооружение, в стране имели место быть несколько протестов, когда профессиональных митингующих еще не было.

Так, женщины играли ключевую роль в протестах в Аксы на юге страны в 2002 году - в надежде, что это поможет как-то защитить их родственников и соседей-мужчин, которые принимали участие в протестах. В том случае это не помогло, и шестеро протестующих были убиты милицией.

С тех пор прошло еще много протестов: часто это были акции против президента Аскара Акаева, до тех пор, пока он не покинул страну в 2005 году, а затем и против Курманбека Бакиева, которого так же сместили с поста в 2010 году.

Сегодня мотивы участников акций протеста обоих полов неоднозначны. По словам Павла Дятленко из аналитического центра «Полис Азия», тактика найма толпы стала применяться повсеместно.

Феномен найма женщин для протестов стал предметом для разговоров в широких кругах, и такие женщины получили общее шуточное название ОБОН – «отряд баб особого назначения» - по аналогии с ОМОН (отряд милиции особого назначения).

Выбор пал на женщин для этой роли неспроста. Вероятно, это было сделано, чтобы сыграть на восприятии общества, что раз уж женщины-хранительницы очага вышли на митинг, то протестуют они по причине настоящего отчаяния.

Так как политический климат в Кыргызстане менее авторитарен, чем в соседнем Узбекистане, в КР основанием для найма может быть либо про-, либо антиправительственный митинг. Это зависит от того, кто платит.

Феномен ОБОНа получил такое распространение, что депутат Равшан Сабиров в ноябре поднял вопрос об этом в парламенте Кыргызстана, призвав предусмотреть в законопроекте «О мирных собраниях» легальное наказание за подобные действия.

Как сообщил новостной сайт Knews.kg, Абылай Мухамеджанов, тогда занимавший пост министра юстиции, ответил на это, что будет непросто включить запрет на нечто под названием «ОБОН» в законопроект, а затем представить его перед парламентом, и предложил охарактеризовать ОБОН как «деструктивные силы».

В Бишкеке в протестных акциях чаще всего участвуют жители новостроек, перед которыми стоит задача – найти работу, и которыми легко манипулировать в связи с их временной, нередко затянувшейся неустроенностью.

Главное побуждение для них – это либо наличные деньги сразу, либо другая помощь через какое-то время, например, работа или устройство на учебу для их детей.

Частный «5 Канал» в Кыргызстане сообщил в прошлом году, что неофициальный размер оплаты такой деятельности варьируется от 500 до 1000 сомов (11-22 доллара) в день за участие в демонстрации; 2000 сомов (44 доллара) в день за наем и управление еще десятью участниками демонстрации; эта сумма поднимается до 500 долларов за наем 1000 человек; 1000-1500 сомов (22-33 доллара) в день за забрасывание кандидата неудобными, колкими вопросами и до 3000 сомов (66 долларов) за учинение более серьезных провокаций. Оплата голодовки обсуждается отдельно. По словам опрошенных IWPR экспертов, данные приблизительные ставки по-прежнему применяются.

Несмотря на это, многие из опрошенных для данной статьи женщин заявили, что принимали участие в таких акциях не за деньги, а в поддержку политиков из их области или рода.

В то же время они ясно дали понять, что ожидали ответных услуг или денег.

Салкынай, 40-летняя разведенная мать двоих детей из Карабалты, рассказала IWPR, как оказалась в предвыборной кампании одной партии перед парламентскими выборами 2010 года.

Соседка предложила ей работу – распространять листовки и набирать новых распространителей из числа ее друзей или окружения. Затем Салкынай получила новое задание: посещать общественные собрания, проводимые кандидатами-соперниками, и пытаться сорвать собрания, забрасывая кандидата вопросами.

«Я получила 500 сомов [около 11 долларов США] за то, что засыпала его колкими вопросами», - сказала она, признавшись, что во время первой встречи читала вопросы с бумажки, а более опытные выкрикивали вопросы без подсказок.

Салкынай признается, что деньги были основной ее целью и подмогой в трудное время, но говорит также, что была рада поддержать именно этого местного члена парламента, который построил детскую площадку и помогает пенсионерам. В то же время она стала бы выступать и за любую другую партию, хотя и не с таким энтузиазмом, сказала она.

Предвыборная кампания принесла Салкынай чуть больше 200 долларов в месяц – вдвое больше, чем она получала, торгуя на рынке или работая посудомойщицей в ресторане.

Салкынай говорит, что агент политической партии, который нанял таких, как она, знал, чем они занимаются, и оценил каждого нанятого, чтобы подсчитать минимум, который им достаточно будет заплатить.

«Они знают, кто, как и чем живет, - сказала женщина. – В зависимости от материального положения идет оплата, могут сказать, что заплатят 500 сомов, а потом в случае чего еще добавить».

Принимая во внимание армию безработных, считает Салкынай, нет недостатка в людях, желающих постоять на улице в числе прочих демонстрантов, и заработать за несколько часов столько же, сколько они зарабатывают за день работы в другом месте.

РАБОТА НА ТОГО, КТО БОЛЬШЕ ДАСТ

Те, кто выходят на протесты исключительно из меркантильных соображений, вызывают волну критики.

Местный чиновник на юге Кыргызстана рассказал IWPR о женщине, которая, по его словам, работала на соперничающие политические силы - за деньги и там, и там.

«Против Бакиева, за Бакиева, в поддержку оппозиции, против оппозиции…», - сказал он.

IWPR поговорил с той самой бывшей активисткой, о которой говорил чиновник. Она сказала, что она всего лишь «женщина, которая постоянно борется за справедливость», и стала выступать против Бакиева, лишь когда оказалось, что он ничуть не лучше своего предшественника Акаева, против которого она так же выступала до 2005 года, когда он был смещен со своего поста.

Женщина утверждает, что никакого вознаграждения никогда не получала: «Я никогда не митинговала за деньги или еще за что-то».

Другая бывшая протестующая - 60-летняя Салима, живущая в одном из пригородов Бишкека, была регулярной участницей демонстраций в поддержку известного политика, который около 10 лет назад разошелся с властями во взглядах. Хотя ей платили за мобилизацию участников и участие в протестах в то время, она говорит, что была преданной сторонницей политика, так как он родом из той же области, что и она.

В конце концов она эту деятельность прекратила, так как политик не помог ей, когда она попросила его устроить ее дочь на хорошую работу. По ее словам, она искренне надеялась, что он точно сможет помочь, но когда они встретились, он даже не выслушал ее.

«Сейчас я вижу женщин моих лет, которые участвуют в беспорядках, и я хочу сказать им, что ни один политик не стоит потраченного на него времени и сил», - сказала она.

ЗАДИРЫ ДЛЯ РЕЖИМА

Многие активисты считают, что идея ОБОН в Кыргызстане была скопирована с узбекской, а затем подогнана под специфику страны.

В Узбекистане - полицейском государстве, где у власти монополия на политическую деятельность, тактика найма толпы применяется для более зловещей цели.

В течение как минимум 10 лет милиция и Служба национальной безопасности (СНБ) принуждали женщин преследовать и оскорблять диссидентов, а также нарушать ход демонстраций. Они обычно используют условно осужденных граждан или граждан с судимостью, работников секс-индустрии или рыночных торговцев – все те группы, которые живут в страхе перед милицией, и поэтому их легко заставить исполнить то, что от них требуется.

Преимущество использования других людей для секретных служб заключается в том, что они к физическому насилию вроде как не имеют отношения.

Елена Урлаева, глава Правозащитного альянса Узбекистана, не один раз подвергалась таким атакам. Шесть лет назад она ехала в Бухару, чтобы принять участие в судебном процессе над поэтом-диссидентом Юсуфом Джумой.

«Только я сошла с поезда, как на меня напала группа неизвестных женщин с арматурой и палками. Били, что-то выкрикивали и требовали уехать домой», - вспоминает она.

В апреле 2011 года, после того как Урлаева и ее коллега дали интервью российским СМИ, в дом Урлаевой вломилась группа женщин.

Сотрудник СНБ подтвердил, что существует официальная установка нанимать группы женщин и использовать их в подобных целях.

«Эта практика не нова. Например, она использовалась и в советское время. Была достаточно эффективной, - рассказал он IWPR на условиях анонимности. - В начале 2000-х годов решили вернуться к ней, так как подавлять протесты и митинги правозащитников и недовольных силовыми методами становилось сложно - из-за постоянного присутствия в стране независимых западных журналистов, которые сразу передавали сообщения о жестоком обращении с протестовавшими. С использованием “женских батальонов” никаких претензий к власти и милиции быть не может, против пикетчиков выступал как бы сам народ, женщины, которые были недовольны ими».

По словам сотрудника СНБ, милиция собирает «женский батальон» и подбивает штатских сотрудников оказать давление на отдельного правозащитника или группу активистов.

«В таких группах состоят примерно по 30 женщин, каждая группа формируется под конкретную задачу: если нужно сильно избить кого-то, то применяются молодые девушки, от 20 до 25 лет, физически крепкие», - сказал он, добавив, что в случаях, когда требуется только запугать и унизить, привлекают более пожилых женщин.

Мухабат, работница секс-индустрии в Ташкенте, была вынуждена принимать участие в таких акциях после того, как на нее оказала давление милиция.

Она говорит, что ей и другим ее знакомым удалось откупиться от местной милиции, но потом к ним приехал чиновник с более высоким рангом и сказал, что теперь их имена числятся у милиции в списке агентов по борьбе с «врагами народа», и теперь их будут привлекать к этой борьбе по необходимости.

Их первым заданием было расстроить акцию протеста перед прокуратурой в Ташкенте в районе Чорсу, где несколько десятков граждан пытались добиться прекращения сноса их домов.

«Нам дали инструкцию нападать в основном на мужчин, кусать, провоцировать на ответные удары, чтобы потом их можно было посадить за избиение женщины. Разрешалось всячески оскорблять их, срывать с них одежду, в инструкции также было сказано, что желательно бить мужчин по лицу и в паховую область, а женщин таскать за волосы», - рассказала она.

Наргиз, торговка на рынке в Ташкенте, была поймана с другими такими же торговцами, которые не давали чеки с продажи, во время рейда по выявлению неплательщиков налогов. Их поставили перед простым выбором: сотрудничать с полицией или быть наказанными, и Наргиз выбрала первое.

«Нас за два часа до разгона пикетов всех созывали, наставляли и раздавали палки, которыми мы должны были бить правозащитников. За каждую акцию платили по 50 тысяч сумов (25 долларов), а также давали гарантии, что нам не будут мешать продавать товары на рынке Куйлюк, - рассказала она. – Иногда вообще ничего не платят, а лишь угрожают неприятностями».

Наргиз сказала, что раньше ее вызывали два или три раза за месяц, но сейчас – гораздо меньше. Это подтверждает слова как Урлаевой, так и сотрудника СНБ, который сказал, что в последние годы использование этих «женских отрядов» приостановлено.

«Раньше эта практика широко применялась, сейчас такие отряды тоже существуют, но уже не так активно применяются», - сказал сотрудник СНБ.

Причиной этого скорее можно назвать тот факт, что в Узбекистане осталось гораздо меньше активных диссидентов, чем прежде, чем то, что власти сменили курс на либеральный. После жестокого подавления демонстрации в Андижане в 2005 году, когда погибли сотни мирных граждан, правозащитники и независимые журналисты были либо арестованы, либо бежали из страны.

Параллельно с этим иностранных репортеров и правозащитные организации выслали или вытеснили из Узбекистана, так что одной проблемой у секретных служб стало меньше.

В Казахстане женщины реже используются как дистанционный способ оказать санкционированное властями давление. Один случай произошел в июне 2011 года в Жанаозене, когда там на несколько часов задержали бастующих нефтяников и их жен. К бастующим подошла женщина и начала оскорблять их и угрожать им.

Как и в соседнем Узбекистане, в дело вмешалась полиция и задержала пострадавшую сторону, но не зачинщика. Позднее в полиции сказали журналистам, что женщина подала жалобу на бастующих.

Что касается Кыргызстана, существует общее мнение, что деятельность ОБОН будет продолжаться до тех пор, пока есть люди, которые будут делать это за деньги, - другими словами, пока экономика страны находится в депрессии.

Динара Ошурахунова, глава Коалиции «За демократию и гражданское общество», говорит, что не винит женщин, которые идут на это. Однако она порицает тех, у кого есть деньги и намерение «воспользоваться тем, что люди готовы выйти на митинг, потому что им надо кормить семьи».

Имена некоторых опрошенных были изменены из соображений их безопасности.

Александр Ким – репортер Kloop.kg из Оша. Асыл Осмоналиева – контрибьютор IWPR в Бишкеке. Инга Сикорская – старший редактор IWPR по Узбекистану и Туркменистану. Бахтиёр Расулов – псевдоним журналиста в Ташкенте.

Если у вас есть комментарии или вы хотите задать вопрос по этому материалу, вы можете направить письмо нашей редакторской команде по Центральной Азии на адрес feedback.ca@iwpr.net.