Как сократить число рецидивов среди подростков в Кыргызстане

Власти Кыргызстана должны тщательно изучить систему содержания несовершеннолетних преступников под стражей, чтобы помочь им адаптироваться в обществе после освобождения, говорят эксперты.

Заключенные в мужской колонии для несовершеннолетних получают базовое школьное образование. Возможность получить профессионально-техническое образование при колонии, равно как и программы по социальной адаптации, только-только зарождаются. Когда же после отбытия срока бывшие заключенные оказываются на воле, должных мер для того, чтобы они вновь не совершили преступление и не оказались за решеткой, не предпринимается. Также как им едва оказывается помощь в поиске работы или реинтеграции в общество.

В Кыргызстане есть только одно учреждение для содержания под стражей несовершеннолетних преступников мужского пола в возрасте от 14 до 18 лет (с 14 лет в КР наступает уголовная ответственность). 69 мальчиков-подростков отбывают наказание в колонии в селе Вознесеновка, в 70 километрах от Бишкека. Большинство из них осуждено за нетяжкие преступления.

Колония окружена забором из колючей проволоки, подростки живут там в бараках с решетками на окнах; на территории есть школа и футбольное поле. Колония испытывает такие же затруднения, как и другие исправительные учреждения Кыргызстана – ряд помещений не отапливается, не хватает продуктов и, особенно, зимней обуви для подростков.

Для девочек-подростков в возрасте от 14 до 18 лет аналогичных учреждений в стране нет, а также, по словам властей, нет и планов открытия такого учреждения. Девочки содержатся отдельно от взрослых заключенных в женской тюрьме в поселке Степное в Чуйской области на севере страны. На денный момент там содержится только четыре девочки, осужденные за тяжкие преступления; они не получают школьного образования, но могут практиковаться в таких навыках, как, например, парикмахерское искусство. Девочки-подростки, обвиняемые в незначительных преступлениях, обычно получают условное или альтернативное наказание.

Преступники-подростки обоих полов младше 14 лет под стражу не заключаются, ответственность за них возлагается на социальные службы местных администраций. Когда-то существовала специальная школа для этой категории людей, но она была закрыта пять лет назад по требованию кыргызстанских НПО, указавших на недолжное отношение к детям в этой школе.

Чолпон Омурканова, директор общественного фонда «Эгль», который работает с детьми в конфликте с законом, - в числе тех, кто считает, что работа с малолетними правонарушителями должна начинаться, когда они еще находятся в заключении. Из десяти мальчиков, освобождающихся из колонии в Вознесеновке каждый месяц, четверо или пятеро вскоре возвращаются обратно после совершения нового преступления.

По словам Омуркановой, необходимы специальные программы для помощи подросткам в подготовке к жизни на свободе.

«Их надо к этому готовить, чтобы, выйдя на свободу, они нашли свое место в жизни и понимали, куда им дальше двигаться», - говорит она.

НПО Омуркановой занимается проектом по созданию первого в Кыргызстане реабилитационного центра для подростков, который будет открыт в конце этого года на базе колонии в Вознесеновке. Проект выполняется в сотрудничестве с администрацией колонии при поддержке датской гуманитарной организации DanChurchAid.

Многие активисты по защите прав детей выступают за создание в стране сети реабилитационных центров вне пенитенциарной системы, которые работали бы с только что освободившимися малолетними нарушителями и помогали им в поиске жилья и работы.

Среди них Темирбек кызы Махабат, главный специалист Департамента по защите детей при Министерстве труда, занятости и миграции КР, которая согласна с тем, что Кыргызстану требуется усовершенствованная система по работе с малолетними нарушителями.

«Очень важно, чтобы в Кыргызстане были такие [государственные] социальные службы с реабилитационными технологиями и воспитательными… механизмами, которые рассматривали бы несовершеннолетнего правонарушителя как субъект процесса, а его преступление – как симптом болезни, которую эти службы и должны лечить», - говорит она.

Она подчеркнула, что министерство будет радо любой НПО, которая захочет заниматься работой реабилитационных центров, и напомнила, что такие НПО могут рассчитывать на получение финансируемых государством контрактов на осуществление этой деятельности.

«Социальных [реабилитационных] центров для условно наказанных или вышедших из колонии, о которых я говорила выше, к сожалению, нет», - сказала Темирбек кызы.

За последние три года лишь две неправительственные организации подали заявления на получение финансирования для проведения работы с малолетними нарушителями. Та НПО, которая получила контракт, оказывала бывшим несовершеннолетним заключенным юридические консультации по оформлению документов, а также помощь в поиске работы и жилья.

«Но этого не достаточно для полноценного возвращения подростка к нормальной жизни, - говорит Темирбек кызы Махабат. – Как недостаточно и работы только государства или только НПО. Необходимо консолидировано подходить к этому вопросу, и важно привлекать международные организации, в чьих странах такой опыт удачно вписался в общую политику защиты детства».

Эксперты по работе с малолетними нарушителями согласны с тем, что помощь в получении образования – это ключевой аспект реабилитационного процесса.

В колонии в Вознесеновке есть своя школа, которая использует в своей работе стандартный государственный учебный план плюс дополнительные обучающие программы, которые помогают подросткам заполнить значительные пробелы в их образовании.

«Бывает и такое, что, попадая к нам, они и букв не знают, - говорит Кураман Назарбеков, начальник мужской колонии для несовершеннолетних. – На воле они занимались совсем другими вещами».

Он отметил, что в некоторых случаях молодые люди получают достаточно знаний, чтобы впоследствии, после освобождения, поступить в высшие учебные заведения. «Они создали семьи, работают, растят детей. Мы очень гордимся такими ребятами», - сказал Назарбеков.

Директор школы при колонии Валентина Геращенко рассказала, что большинство учеников при попадании в колонию на 4-6 лет отстают по школьной программе. «У них утрачен интерес к учебе, фактически утеряны связи со школой, - говорит она. – К тому же играют роль сроки пребывания в колонии. Кто-то успевает достичь 18 лет, и его переводят во взрослую колонию, кто-то освобождается досрочно, а на воле у него нет возможности получить полноценное образование».

Контрибьютор IWPR, посетившая колонию, рассказывает, что условия для обучения там самые номинальные – старые парты и стулья для маленьких детей, а минимальный ремонт явно производился непрофессионалами. Учителя жалуются на недостаток учебников, географических карт и письменных принадлежностей.

Обучение ведется только на русском языке, так как учебников на кыргызском крайне недостаточно. Это является проблемой для подростков из сельской местности или соседних стран, таких как Таджикистан и Узбекистан.

Геращенко и остальные учителя в количестве 10 человек, несмотря на все сложности, выполняют свою работу, делая все возможное.

«Для нас все они дети. У каждого есть способности, а у кого-то – талант. Только здесь многие из них сумели раскрыть свои способности, - говорит она. – Наша задача… показать каждому подростку, пусть оступившемуся, пусть совершившему правонарушение, что у него есть в жизни перспектива».

Она добавила, что, если бы у учителей было больше ресурсов для обучения, их уроки стали бы интереснее. Следует отметить, что благодаря сотрудникам районного центра образования и учителям из близлежащих сельских школ, у школы в колонии есть несколько старых учебников и немного раздаточного материала.

Один из обитателей колонии сказал, что школа дала ему надежду стать специалистом-компьютерщиком, когда он выйдет на свободу.

«Они понимают, что многого мы не знаем, помогают наверстать упущенное, - сказал он. – Здесь я понял, что у меня есть способности, почувствовал даже гордость: да, я могу учиться хорошо. Наша школа ничем не хуже “вольной”, но хотелось бы, чтобы у нас были новые учебники, возможно – компьютеры».

Историю бывшего заключенного Кирилла, которому сейчас 20 лет, можно назвать удачной. Отбыв четырехлетний срок в Вознесеновской колонии, два года назад он вышел на свободу, получил навыки работы плотником в одном из бишкекских профессионально-технических лицеев. Затем нашел хорошо оплачиваемую работу в коммерческой фирме по производству мебели, директор которой принял его, несмотря на судимость.

«Я стараюсь забыть прошлое. Сегодня у меня есть работа, образование. Мечтаю построить свой дом», - говорит он.

История Кирилла – типична для молодых людей, прошедших через колонию в Вознесеновке. Он сбежал из дома в 12 лет, так как его бил отчим, и жил на улице, время от времени попадая в милицию.

«Чтобы прокормиться, воровал и продавал украденное, - вспоминает он. – Все время везло, пока не попался».

В колонии ему пришлось нагонять школьную программу за пропущенный год. «Спасибо учителям, - говорит он. – Они очень многое сделали для меня. Если бы в прежней школе были такие же внимательные учителя, может, и не попал бы в колонию».

Как и многие сотрудники колонии, а также нынешние заключенные, Кирилл хотел бы, чтобы в ней обучали различным ремеслам. Когда он был в колонии, там ничего подобного не было, и идея заниматься работой по дереву пришла ему в голову после того, как в скромной библиотеке при колонии ему попалась тоненькая книжка о том, что можно сделать своими руками.

Елена Воронина, правозащитница из Бишкека, принимавшая участие в тренингах IWPR.

Данная статья была подготовлена в рамках двух проектов IWPR: «Защита прав человека и правозащитное образование посредством СМИ в Центральной Азии», финансируемого Европейской Комиссией, и «Информационная программа по освещению правозащитных вопросов, конфликтов и укреплению доверия», финансируемой Министерством иностранных дел Норвегии.

IWPR несет полную ответственность за содержание данной статьи, которое никоим образом не отражает взгляды стран Европейского Союза или Министерства иностранных дел Норвегии.