КИРГИЗСКИЕ БЕЖЕНЦЫ ТРЕБУЮТ ПРИЗНАНИЯ

С окончания гражданской войны в Таджикистане прошло восемь лет, а некоторые беженцы, нашедшие пристанище в Киргизстане, утверждают, что они все еще подвергаются дискриминации, так как не смогли получить гражданство. В этой общине, состоящей в основном из этнических киргизов, женщины все чаще оказываются изолированными от общества из-за бедности и необразованности.

Большинство киргизских беженцев живет в Чуйской области на севере страны, где расположена и столица Бишкек. Некоторые из них за эти годы возвратились в Таджикистан или получили киргизские паспорта. Однако многие еще остаются в состоянии неопределенности. Неимение местного паспорта, который используется в стране в качестве удостоверения личности, а не только для поездок за рубеж, создает серьезные проблемы в каждодневной жизни.

«Мы лишены всего», говорит 27-летняя Алтынай Джамалова, проживающая в расположенном недалеко от Бишкека селе Васильевка, населенном в основном беженцами. «Мы не можем получить аттестат об окончании средней школы и найти работу. Мы можем только выполнять неквалифицированную работу за мизерную оплату. Даже об этом нам приходится мечтать. Для того, чтобы арендовать землю, также нужны документы. Даже прокормиться нечем».

Большинство беженцев родом из высокогорного памирского плато на востоке Таджикистана, где киргизские общины занимались животноводством. Выращивали они в основном яков, одних из немногих животных, живущих в условиях высокогорья.

По последней переписи населения, проведенной в советское время в 1989 году, в Таджикистане проживало около 65 тысяч киргизов, многие из которых перебрались в Киргизстан во время конфликта в Таджикистане 1992-97 годов. Несколько тысяч уже возвратились на родину с помощью специальной программы ООН и теперь уже неясно, сколько их осталось в Киргизстане.

Базаркуль Керимбаева, начальник отдела по работе с беженцами департамента миграции министерства иностранных дел Кыргызстана, сообщила IWPR, что из 18 тысяч человек, получивших статус беженца после гражданской войны в Таджикистане (90 процентов из них этнические Киргизы) несколько тысяч возвратились домой. Из оставшихся, 7000 получили киргизское гражданство, а беженцами остались 3000 человек.

Однако, Сапар Беккелдиев, координатор неправительственной организации «Боорукер-Урмат», занимающейся вопросами мигрантов, говорит, что официальные данные о 3000 беженцах вполне могут быть сильно заниженными, так как киргизам, прибывшим в страну после окончания таджикского конфликта, правительство страны не дало статуса беженцев.

«Мы всегда говорим о правах беженцев, но в нашем случае из Таджикистана приехало очень много людей и некоторые из них вообще не имеют статуса беженца. Прибывшим после 1997 года давать этот статус отказались. А ведь после 1997 года из Таджикистана к нам продолжали приезжать», говорит Беккелдиев.

«Мы недавно провели опрос и анкетирование среди этнических киргизов из Таджикистана, Узбекистана и Китая. Оказалось, что 36 тысяч человек еще не получили киргизских паспортов... Было бы правильнее говорить о проблемах «этнических киргизов из Таджикистана» или «переселенцев».

Какими бы ни были фактические данные, для тысяч киргизов из Таджикистана, оставшихся без паспортов, двери везде закрыты уже с момента рождения.

Не имея паспортов, женщины не могут рожать детей в роддомах, а детям не выдаются свидетельства о рождении. Выросшие дети могут ходить в школу, но аттестатов они не получают.

«Я рожала дома, в первобытных условиях с помощью одной бабки-знахарки. Благодаря богу, мой ребенок и я остались живы», говорит 23-летняя Матлюба Шакирова. «Мои родственники не очень грамотны, чтобы знать что-то о правах, и не так богаты, чтобы «договориться» с врачом. В роддом меня не приняли из-за отсутствия документов».

«Мой ребенок растет без свидетельства о рождении. Мы не можем осматриваться у врача. Что делать, если он серьезно заболеет? Лечить народными средствами?».

Беженки говорят, что им отказано в еще одном праве, праве регистрировать брак и пользоваться законной защитой в случае его расторжения.

Вспоминает соседка Матлюбы 27-летняя Миновар. «Когда мы выходим замуж, мы не получаем свидетельство о браке. Если нас бросит муж, он может просто выгнать нас, никто его не сможет заставить платить алименты или дать жене часть имущества. К тому же, наши дети с самого рождения ни на что не имеют права. Официально их в Киргизстане нет».

По оценкам организации «Боорукер-Урмат», двое из каждых пяти детей беженцев, в основном девочки из бедных семей, не ходят в школу.

18-летняя Майрам Икрамова осталась безграмотной, так как в школу ходила только год в Таджикистане, еще до того, как ее семья превратилась в беженцев.

«Денег не хватало на одежду, ручки и тетради», восклицает мать Майрам Апал Хамитова. «Из моих детей в школу не пошла не только Майрам, но и младшие дети. Теперь, наверное, они на всю жизнь останутся неграмотными. Как им наверстать упущенное?».

Наряду с экономическими проблемами, девочкам мешают получить образование и консервативные ценности, широко распространенные среди киргизской общины беженцев.

Максат и Муборак Алиевы, которым, соответственно, 16 и 14 лет, приехали из таджикского села Джиргатал девять лет назад, еще до окончания гражданской войны. Они тоже живут в Васильевке. Раньше в этом селе жили этнические немцы и русские, которые эмигрировали после обретения Киргизстаном независимости. Поэтому, обучение в единственной школе в селе все еще ведется на русском, а не киргизском языке, что также подталкивает родителей не пускать дочерей в школу.

В селе проживают несколько сот человек, но из беженок в школу ходят только сестры Алиевы.

«В школу из «таджикских киргизок» ходим только я и моя сестра. Остальные в школу не ходят. Около 90 процентов «таджикских киргизок» не получают среднего образования. Нам тяжело учиться потому, что по нашим традициям девушкам полагается носить платки, а в школах Киргизстана это запрещается. Мы не знаем что делать: получать образование или угождать семье?», говорит Муборак.

17-летняя Айнура Шарафидинова недавно перестала ходить в школу Васильевки. «Я не хожу в школу, потому что не знаю русского языка. Кроме того, туда не ходят мои друзья и знакомые из Таджикистана. Пора думать о замужестве».

«Удел девушек, приехавших из Таджикистана - работать на поле, ходить в длинных платьях и не перечить мужчинам в семье. Наши мужчины не любят, когда девушки учатся даже в школе, не говоря об университетах», с печалью в голосе говорит Максат.

Руководитель информационного центра «Боорукер-Урмат» Зиевидин Бадиров говорит, что еще одним фактором, из-за которого родители не разрешают девочкам ходить в школу, является традиция похищения невесток.

«Теперь девушки не ходят в школу также из-за диких традиций. У таджикских переселенцев не было традиции красть невест», говорит Бадиров.

«Но в последние годы и они научились красть невест, как это делают местные киргизы. Теперь девушек подкарауливают возле ворот школы. Крадут и 14-летних, и 15-летних. Чтобы избежать такой участи, девушки бросают школу, а их родители рано выдают их замуж по договору».

Нищета не только мешает молодым женщинам получать образование. Они вынуждены выполнять неквалифицированную работу тем более, что большинство мужчин из сельских местностей уехали в Россию на заработки.

«Мы каждый день выходим на поле, работаем там группами. В основном все девушки. Парни уезжают в Россию на заработки, а мужчинам в возрасте работать не положено», говорит 30-летняя Зинакан Абдраимова.

По мнению Суйун Курмановой, сотрудницы и журналиста женского кризисного центра «Сезим», бедственное экономическое положение беженцев и отсутствие у них официального статуса взаимосвязаны.

«У беженцев права женщин ущемляются чаще. Условия жизни у них намного тяжелее, чем у местных киргизов... Им сначала нужно накормить себя и одеться, а образование и другие вещи естественным путем отодвигаются на неопределенное время», говорит Курманова. «В Киргизстане их никто не встретил с распростертыми объятиями. Многие из них годами ходят без документов и не могут получить гражданства. Иногда, из-за отсутствия документов, женщины не могут обратиться в роддомы и больницы».

Глава правозащитной организации «Адилет» Чолпон Жакупова считает, что беженцы из Таджикистана испытывают в Киргизстане те же проблемы, что и другие, только положение беженцев усугубляется тем, что они – более уязвимая группа.

«Как правило, чем ниже уровень достатка в семье, тем ниже образовательный уровень, и тем раньше выдают девушек замуж. То что происходит в нашем обществе, сильнее отражается на уязвимых группах», говорит Жакупова.

В конце мая парламент Киргизстана ратифицировал соглашение, которое должно упростить процедуру отказа от гражданства Таджикистана и получения киргизских паспортов. Однако, это соглашение межгосударственное, и его должен ратифицировать и парламент Таджикистана.

«Давно пора, чтобы соглашения между Кыргызстаном и Таджикистаном о беженцах начали работать», говорит политолог Нур Омаров. «Прежде всего, беженцев нужно обеспечить Киргизским гражданством, ведь они все - наши братья, киргизы. Только после этого они смогут трудоустраиваться, иметь какие-то льготы, и права граждан Кыргызстана».

«Многие из них сейчас ведут жизнь ненужных государству людей, а это еще больше усугубляет не только положение женщин, но и вообще прав человека среди них».

Беженцы, все еще надеющиеся получить киргизские паспорта, говорят, что уже слишком поздно думать об альтернативе в виде возвращения в Таджикистан.

«Мы не можем туда вернуться, так как мы уже израсходовали все деньги и продали имущество», говорит Джамалова. «Там [в Таджикистане] положение тяжелее, чем в Киргизстане, тем более для нас, этнических киргизов. Может быть мы и отличаемся немного от местных киргизов, но это все-таки наша историческая родина».

«Кто нас там ждет? Чтобы вернуться в Таджикистан опять нужны усилия, деньги, а мы так устали от этих переездов и войн», вторит ей 80-летняя Базаргуль Дилмуратова.

«Мы надеемся, что жизнь в Киргизстане наладится, нам дадут паспорта, и мы сможем работать и выйти из бедности».

Аида Касымалиева, корреспондент радио «Азаттык», киргизской службы радио RFERL, Бишкек.