Медиаэксперт: в Узбекистане много предпосылок для судебных исков в отношении журналистов

Гонения журналистов в Узбекистане продолжатся до тех пор, пока будет сохраняться цензура и неясность в узбекских законах, позволяющая трактовать правовые нормы в угоду властям, а у местных СМИ не будет финансовой возможности отстаивать свои права в судах.

Завершившиеся в эти дни в Ташкенте судебные процессы по делу Абдумалика Бобоева, корреспондента радио «Голос Америки» (Узбекистан: Преследование независимых журналистов продолжается), и Владимира Березовского, российского журналиста, редактора интернет-портала vesti.uz (Власти Узбекистана обвиняют российского журналиста в клевете), были построены на весьма спорных экспертных заключениях государственного Центра мониторинга в сфере массовых коммуникаций Узбекского агентства связи и информатизации (УзАСИ).

Суды над репортерами сильно смахивают на инквизицию в католической Испании. Там людей ни за что обвиняли и сжигали на кострах, а в Узбекистане – журналистов за пустяковые информации сажают на скамью подсудимых.

Формальным поводом для начала репрессий в отношении местных журналистов послужило вышедшее в 2007 году постановление кабинета министров, утвердившее положение о порядке осуществления мониторинга за соблюдением законодательства в сфере выпуска и распространения печатной и книжной, телерадио-, аудивизуальной продукции и информационных ресурсов в сети Интернет.

Этот документ определяет карательные функции Центра, наделенного правом надзора за средствами массовой информации и обязанного не позднее пяти рабочих дней после окончания мониторинга направлять заключения и рекомендации органам государственной власти.

Изменения в привычной жизни масс-медиа начались в 2002 году, когда указом президента Ислама Каримова «О совершенствовании управления в области печати и информации» цензура в Узбекистане была запрещена. Тогда местные журналисты встретили это решение с восторгом, потому что придирки цензоров нередко выходили за рамки здравого смысла.

Хотя при существовании цензуры исков против СМИ было очень мало, поскольку «герои» критических публикаций редко обращались в суды, они знали, что материалы подверглись цензурированию, а значит – одобрены властями. Суды при вынесении решений также неофициально учитывали этот факт.

Официальная отмена цензуры привела к резкому сокращению критических материалов в прессе, а вся ответственность за содержание статей была возложена на сами издания.

В развитых странах оспаривать свою правоту в судах масс-медиа и журналистам помогают состоятельные общественные организации, специализирующиеся на защите свободы слова. Небогатым узбекским СМИ, не имеющим финансовой возможности вести судебные тяжбы, такой поддержки не оказывается из-за отсутствия в стране подобных организаций.

Разорительные судебные процессы, которые после отмены цензуры имели место и были инициированы гражданами, обиженными на критику, постепенно привели к нежеланию руководства редакций и самих журналистов писать на острые темы.

Этим обстоятельством незамедлительно воспользовались чиновники, которые рекомендовали учредителям общественно-политических изданий отказаться от критики на своих страницах.

До сведения репортеров эта идея была доведена под предлогом избавления от финансовых затрат на судебные процессы. В результате запрещены к публикации были даже такие пустяковые темы, как плохая работа жилищно-коммунальных служб.

Следующим этапом стала негласная рекомендация газетам и журналам реформировать деятельность отдела писем. Сейчас жалобы читателей, которые ранее публиковались на страницах или передавались для расследования журналистам, переадресовываются в правоохранительные органы.

В сложившейся ситуации недобросовестные чиновники и бизнесмены могут не бояться объективной критики и спать спокойно. Единственное, что доставляет им беспокойство, – материалы зарубежных информационных агентств, с которыми были вынуждены наладить сотрудничество наиболее честные и принципиальные узбекистанские журналисты, занимающие активную гражданскую позицию.

Однако и на них нашлась управа в виде Центра мониторинга в сфере массовых коммуникаций Узбекского агентства связи и информатизации (УзАСИ). Сотрудники этой структуры отслеживают критические публикации в местной и зарубежной прессе и способствуют принятию карательных мер.

Ситуация осложняется тем, что в Узбекистане никто не может оспорить судебное преследование журналистов.

Не помогает даже Закон Узбекистана «О средствах массовой информации» от 1997 года. Шестая статья этого документа не допускает предварять итоги суда и трактуется чиновниками, как запрет на публикации о ходе судебного процесса, процедуре дознания или предварительного следствия без письменного разрешения прокурора или принятия судом решения.

Запрещено также «иным путем» оказывать воздействие на суд до вступления его решения в законную силу. Однако туманная формулировка не поясняет, каким именно «иным путем» запрещается оказывать такое воздействие.

В большинстве стран мира пресса публикует открытые отчеты о каждом заседании громкого судебного процесса. Но не попадут ли такие отчеты в разряд воздействия на суд «иным путем», из шестой статьи узбекского закона не понятно.

Не совсем ясны и запретительные нормы, относящиеся к распространению сведений, порочащих честь и достоинство граждан и деловой репутации.

Практика показывает, что если в заметке журналист упомянет фамилию какого-то чиновника или бизнесмена, то уже только один этот факт можно посчитать за оскорбление, что повлечет за собой судебный иск. Непонятен и последний абзац шестой статьи, который гласит о недопустимости использования средств массовой информации в целях «совершения других действий, влекущих за собой уголовную и иную ответственность в соответствии с законом». Такая норма может трактоваться как угодно и использоваться для расправы над неугодными журналистами.

Парадоксально, что «завинчивание гаек» в отношении журналистов резко диссонирует с постоянными призывами президента Ислама Каримова к журналистам писать смелые, критические статьи. Например, в январе этого года, выступая в парламенте, президент упрекнул прессу Узбекистана в «беззубости», а шестью месяцами ранее, в день профессионального праздника журналистов президент призвал их избавиться от самоцензуры и предать беспощадной гласности зарвавшихся чиновников.

Если власти действительно хотят иметь свободную прессу, им прежде всего нужно строго соблюдать общепринятые международные нормы взаимодействия со СМИ и устранить продолжающуюся практику негласных указаний на запрет критических публикаций.

Естественно, это должно сопровождаться возрождением работы с жалобами граждан, проведением журналистских расследований, реформированием законодательства о СМИ, поддержкой журналистов в судах, финансовым стимулированием со стороны редакций репортеров, готовящих критические статьи, информационной работой среди работников медиасферы по разъяснению их прав, обязанностей и норм закона.

Виктор Крымзалов, независимый медиаэксперт, живет и работает в Ташкенте.

Данная статья была подготовлена в рамках проекта «Новостная сводка Центральной Азии», финансируемого фондом National Endowment for Democracy.