МЕСХЕТИНЦЫ-МУСУЛЬМАНЕ: ПРЕПЯТСТВИЯ НА ПУТИ К ВОЗВРАЩЕНИЮ
Новый закон констатирует необходимость возвращение в Грузию некогда депортированных людей, но не предусматривает мер, способствующих этому процессу.
МЕСХЕТИНЦЫ-МУСУЛЬМАНЕ: ПРЕПЯТСТВИЯ НА ПУТИ К ВОЗВРАЩЕНИЮ
Новый закон констатирует необходимость возвращение в Грузию некогда депортированных людей, но не предусматривает мер, способствующих этому процессу.
«Этот закон напоминает мне известную грузинскую песню, где пестрой бабочке поют: «не улетай, но и не прилетай»», – сказал Мадин Мамедов.
Мамедов – один их 1200 месхетинцев-мусульман, поселившихся в Грузии в семидесятых годах прошлого века, спустя около тридцати лет после того, как они были депортированы оттуда Сталиным. Он живет в селе Ианети Самтредского района (Западная Грузия), среди других месхетинцев-мусульман, создавших здесь маленькую тесно сплоченную общину.
Теперь Мамедов и его односельчане ждут, когда в Грузию начнут возвращаться тысячи других месхетинцев-мусульман – перспектива, открывшаяся после принятия парламентом страны долгожданного закона о репатриации.
Мамедов опасается, что, многие месхетинцы-мусульмане, проведя 60 лет в ожидании возможности возвратиться в Грузию, теперь станут жертвами чинимых новым законом бюрократических препон.
«Большинство моих родичей живут в страшной бедности, – сказал он. – У многих из них не будет на руках документации, подтверждающей то, что они были депортированы. Они не смогут привести документы в порядок или вернуться на родину за свой счет».
История месхетинцев-мусульман насчитывает не один трагический эпизод, когда их выгоняли с насиженных мест. Изначально они составляли мусульманское население Месхетии, ныне являющейся частью юго-восточного региона Грузии Самцхе-Джавахети. Как правило, они предпочитают называть себя ахисскими турками.
Во время Второй мировой войны по приказу Сталина было депортировано несколько этнических групп – чеченцы, ингуши, крымские татары и другие. В основу этого решения легли параноидальные опасения, что в случае вторжения врага эти народы могли оказаться недостаточно лояльными. В ноябре 1944 года пришел черед месхетинцев – их согнали в одном месте и, загрузив в вагоны для перевозки скота, отправили в Центральную Азию. Тысячи погибли в дороге – в результате эпидемий.
После кровопролитных событий в Ферганской долине в 1989 году десятки тысяч месхетинцев бежали из Узбекистана, где они жили после депортации. Сегодня большинство месхетинцев разбросано по территории бывшего Советского Союза. Особенно многочисленны они в Азербайджане и южной части России. По разным данным, их общая численность составляет от 60 до 200 тысяч человек.
В 1998 году Совет Европы поставил условием принятия Грузии в свой состав обеспечение возвращения месхетинцев. Тогда же на принятие соответствующего закона Грузии был дан двухлетний срок. Через три года полагалось начать самый процесс возвращения месхетинцев, а через двенадцать – полностью завершить его.
Первый законопроект о репатриации был разработан в 2005 году новым правительством, пришедшим к власти в результате «революции роз». Работа над документом осуществлялась под руководством тогдашнего государственного министра по вопросам урегулирования конфликтов Георгия Хаиндрава. Один из авторов законопроекта Темур Ломсадзе, в то время бывший заместителем Хаиндрава, участвовал и в подготовке закона, который был принят парламентом в первом чтении 22 июня нынешнего года.
Ломсадзе, сегодня являющийся главным консультантом Европейского центра по делам меньшинств, признает, что обещание завершить процесс репатриации до 2011 года, может быть, не удастся выполнить.
«Зато, – сказал он, – в течение ближайшего года будет установлено точное число репатриантов. Главное достоинство закона в том, что им предусматривается окончательная реабилитация месхетинцев-мусульман».
«Этот закон существенно отличается от документа, созданного во время Хаиндрава по приказу президента Михеила Саакашвили, – продолжил Ломсадзе. – Из того закона изъяты целые главы, в которых государство брало на себя обязательство содействовать процессу адаптации и интеграции репатриантов».
Именно по этой причине новый закон не нравится Георгию Хаиндрава, который теперь выступает в роли оппозиционного активиста.
«Помимо реабилитации, месхетинцев-мусульман в первую очередь интересует возвращение на родину. А новый закон ничем не содействует процессу возвращения», – сказал он.
Согласно новому закону, право на репатриацию имеют лица, переселенные в 1944 году, и члены их семей. Тем, кто желает вернуться в Грузию, дается срок в один год (с 1 января 2008 года) для обращения с соответствующим заявлением в грузинское консульство в стране их проживания или в министерство по делам беженцев и расселению Грузии.
Более спорным моментом является то, что заявители также должны предъявить документы, подтверждающие факт их депортации.
Поддерживаемый правящим большинством парламента, новый закон стал объектом критики со стороны оппозиционных депутатов. При этом мнения последних по поводу того, что делает закон неприемлемым, разделяются.
Самыми ярыми оппонентами закона являются члены "Консервативной партии", которые выступают против массового возвращения месхетинцев.
«Законопроект противоречит интересам страны. Для Грузии – это бомба замедленного действия», – говорит консерватор Каха Кукава.
По другой причине недоволен законом Давид Бердзенишвили, представляющий Республиканскую партию. По его словам, в законе заложены «тайные механизмы, препятствующие возвращению».
Ссылаясь на уже имеющийся опыт возвращения месхетинцев, глава администрации села Ианети Гия Копалеишвили говорит о необходимости тщательно просчитать процесс массовой репатриации.
«В [семидесятые и] восьмидесятые годы переселение месхетинцев-мусульман происходило без каких либо предварительных расчетов и планирования. В результате мы получили оторванное от внешнего мира, неинтегрированное, находящееся за гранью бедности поселение. Процесс репатриации должен осуществляться так, чтобы в стране больше не появлялось таких поселений, как район месхетинцев в Ианети», – сказал он.
Обосновавшиеся в Ианети месхетинцы-мусульмане живут анклавом, отдельно от остальной части села. Их поселение насчитывает 26 дворов и называется просто: «Девятый район».
«Другое вероисповедание и языковой барьер» – таковы, по мнению Копалеишвили, причины изолированности месхетинцев-мусульман от местного грузинского населения, которое исповедует православие. Месхетинцы до сих пор больше говорят на турецком языке, хотя их дети и изучают грузинский в школе.
Об отчужденности в отношениях с соседями говорят сами жители «Девятого района».
«Местные приходят к нам только чтобы купить овец, – сказал Азиз Мамедов. – В лицо они улыбаются, но за спиной называют нас турками. Политики появляются перед выборами, чтобы заручиться нашими голосами. Нам обещают улучшение бытовых условий, рабочие места, новую амбулаторию и еще много чего, но, как правило, ничего из обещанного не выполняют».
И все же, как считают и те, и другие, интеграция происходит. Журналистка из близлежащего города Кутаиси Магда Чиниджишвили говорит, что за последние несколько лет проживающие в Ианети месхетинцы-мусульмане «очень изменились» и теперь гораздо больше идентифицируют себя с Грузией.
Со слезами на глазах Мадин Мамедов рассказывал о том, как после переселения в Ианети один за другим умерли его жена, брат, племянник и мать, а потом – снарядом убило его пятилетнего сына.
«Со дня моего приезда в Грузию смерть как будто ходила за мной по пятам, – сказал он. – Но, несмотря на это, я люблю свой дом, село, мою страну. Я часть Грузии. Я ни на секунду не задумывался о том, чтобы уехать».
Перспектива того, что их друзьям и родственникам будет позволено вернуться в Грузию, заставляет месхетинцев чувствовать себя увереннее.
«Нам важно знать, что кто-то о нас помнит. Наконец они поняли, что свое гнездо жизненно важно даже для птицы. Помогите нам вернуть наших родственников и членов семей. Не важно, где, в каком уголке Грузии они будут жить. Главное, чтобы мы жили под одной крышей – в одной стране», – сказал житель «Девятого района» Шах-Мурад Бекадзе.
Натия Купрашвили, редактор грузинской версии издающейся при участии IWPR газеты «Панорама». Нино Герзмава, корреспондент этой газеты.
Мамедов – один их 1200 месхетинцев-мусульман, поселившихся в Грузии в семидесятых годах прошлого века, спустя около тридцати лет после того, как они были депортированы оттуда Сталиным. Он живет в селе Ианети Самтредского района (Западная Грузия), среди других месхетинцев-мусульман, создавших здесь маленькую тесно сплоченную общину.
Теперь Мамедов и его односельчане ждут, когда в Грузию начнут возвращаться тысячи других месхетинцев-мусульман – перспектива, открывшаяся после принятия парламентом страны долгожданного закона о репатриации.
Мамедов опасается, что, многие месхетинцы-мусульмане, проведя 60 лет в ожидании возможности возвратиться в Грузию, теперь станут жертвами чинимых новым законом бюрократических препон.
«Большинство моих родичей живут в страшной бедности, – сказал он. – У многих из них не будет на руках документации, подтверждающей то, что они были депортированы. Они не смогут привести документы в порядок или вернуться на родину за свой счет».
История месхетинцев-мусульман насчитывает не один трагический эпизод, когда их выгоняли с насиженных мест. Изначально они составляли мусульманское население Месхетии, ныне являющейся частью юго-восточного региона Грузии Самцхе-Джавахети. Как правило, они предпочитают называть себя ахисскими турками.
Во время Второй мировой войны по приказу Сталина было депортировано несколько этнических групп – чеченцы, ингуши, крымские татары и другие. В основу этого решения легли параноидальные опасения, что в случае вторжения врага эти народы могли оказаться недостаточно лояльными. В ноябре 1944 года пришел черед месхетинцев – их согнали в одном месте и, загрузив в вагоны для перевозки скота, отправили в Центральную Азию. Тысячи погибли в дороге – в результате эпидемий.
После кровопролитных событий в Ферганской долине в 1989 году десятки тысяч месхетинцев бежали из Узбекистана, где они жили после депортации. Сегодня большинство месхетинцев разбросано по территории бывшего Советского Союза. Особенно многочисленны они в Азербайджане и южной части России. По разным данным, их общая численность составляет от 60 до 200 тысяч человек.
В 1998 году Совет Европы поставил условием принятия Грузии в свой состав обеспечение возвращения месхетинцев. Тогда же на принятие соответствующего закона Грузии был дан двухлетний срок. Через три года полагалось начать самый процесс возвращения месхетинцев, а через двенадцать – полностью завершить его.
Первый законопроект о репатриации был разработан в 2005 году новым правительством, пришедшим к власти в результате «революции роз». Работа над документом осуществлялась под руководством тогдашнего государственного министра по вопросам урегулирования конфликтов Георгия Хаиндрава. Один из авторов законопроекта Темур Ломсадзе, в то время бывший заместителем Хаиндрава, участвовал и в подготовке закона, который был принят парламентом в первом чтении 22 июня нынешнего года.
Ломсадзе, сегодня являющийся главным консультантом Европейского центра по делам меньшинств, признает, что обещание завершить процесс репатриации до 2011 года, может быть, не удастся выполнить.
«Зато, – сказал он, – в течение ближайшего года будет установлено точное число репатриантов. Главное достоинство закона в том, что им предусматривается окончательная реабилитация месхетинцев-мусульман».
«Этот закон существенно отличается от документа, созданного во время Хаиндрава по приказу президента Михеила Саакашвили, – продолжил Ломсадзе. – Из того закона изъяты целые главы, в которых государство брало на себя обязательство содействовать процессу адаптации и интеграции репатриантов».
Именно по этой причине новый закон не нравится Георгию Хаиндрава, который теперь выступает в роли оппозиционного активиста.
«Помимо реабилитации, месхетинцев-мусульман в первую очередь интересует возвращение на родину. А новый закон ничем не содействует процессу возвращения», – сказал он.
Согласно новому закону, право на репатриацию имеют лица, переселенные в 1944 году, и члены их семей. Тем, кто желает вернуться в Грузию, дается срок в один год (с 1 января 2008 года) для обращения с соответствующим заявлением в грузинское консульство в стране их проживания или в министерство по делам беженцев и расселению Грузии.
Более спорным моментом является то, что заявители также должны предъявить документы, подтверждающие факт их депортации.
Поддерживаемый правящим большинством парламента, новый закон стал объектом критики со стороны оппозиционных депутатов. При этом мнения последних по поводу того, что делает закон неприемлемым, разделяются.
Самыми ярыми оппонентами закона являются члены "Консервативной партии", которые выступают против массового возвращения месхетинцев.
«Законопроект противоречит интересам страны. Для Грузии – это бомба замедленного действия», – говорит консерватор Каха Кукава.
По другой причине недоволен законом Давид Бердзенишвили, представляющий Республиканскую партию. По его словам, в законе заложены «тайные механизмы, препятствующие возвращению».
Ссылаясь на уже имеющийся опыт возвращения месхетинцев, глава администрации села Ианети Гия Копалеишвили говорит о необходимости тщательно просчитать процесс массовой репатриации.
«В [семидесятые и] восьмидесятые годы переселение месхетинцев-мусульман происходило без каких либо предварительных расчетов и планирования. В результате мы получили оторванное от внешнего мира, неинтегрированное, находящееся за гранью бедности поселение. Процесс репатриации должен осуществляться так, чтобы в стране больше не появлялось таких поселений, как район месхетинцев в Ианети», – сказал он.
Обосновавшиеся в Ианети месхетинцы-мусульмане живут анклавом, отдельно от остальной части села. Их поселение насчитывает 26 дворов и называется просто: «Девятый район».
«Другое вероисповедание и языковой барьер» – таковы, по мнению Копалеишвили, причины изолированности месхетинцев-мусульман от местного грузинского населения, которое исповедует православие. Месхетинцы до сих пор больше говорят на турецком языке, хотя их дети и изучают грузинский в школе.
Об отчужденности в отношениях с соседями говорят сами жители «Девятого района».
«Местные приходят к нам только чтобы купить овец, – сказал Азиз Мамедов. – В лицо они улыбаются, но за спиной называют нас турками. Политики появляются перед выборами, чтобы заручиться нашими голосами. Нам обещают улучшение бытовых условий, рабочие места, новую амбулаторию и еще много чего, но, как правило, ничего из обещанного не выполняют».
И все же, как считают и те, и другие, интеграция происходит. Журналистка из близлежащего города Кутаиси Магда Чиниджишвили говорит, что за последние несколько лет проживающие в Ианети месхетинцы-мусульмане «очень изменились» и теперь гораздо больше идентифицируют себя с Грузией.
Со слезами на глазах Мадин Мамедов рассказывал о том, как после переселения в Ианети один за другим умерли его жена, брат, племянник и мать, а потом – снарядом убило его пятилетнего сына.
«Со дня моего приезда в Грузию смерть как будто ходила за мной по пятам, – сказал он. – Но, несмотря на это, я люблю свой дом, село, мою страну. Я часть Грузии. Я ни на секунду не задумывался о том, чтобы уехать».
Перспектива того, что их друзьям и родственникам будет позволено вернуться в Грузию, заставляет месхетинцев чувствовать себя увереннее.
«Нам важно знать, что кто-то о нас помнит. Наконец они поняли, что свое гнездо жизненно важно даже для птицы. Помогите нам вернуть наших родственников и членов семей. Не важно, где, в каком уголке Грузии они будут жить. Главное, чтобы мы жили под одной крышей – в одной стране», – сказал житель «Девятого района» Шах-Мурад Бекадзе.
Натия Купрашвили, редактор грузинской версии издающейся при участии IWPR газеты «Панорама». Нино Герзмава, корреспондент этой газеты.
