Одного усиления безопасности на Кавказе недостаточно
Для успешной борьбы с повстанческим движением в своих южных республиках России нужна долгосрочная стратегия
Одного усиления безопасности на Кавказе недостаточно
Для успешной борьбы с повстанческим движением в своих южных республиках России нужна долгосрочная стратегия
Несколько лет назад я позвонил пресс-секретарю командования российских войск в Чечне. Это было накануне дня выборов, и я надеялся услышать конкретное заявление о том, что для предотвращения попыток боевиков сорвать избирательный процесс были усилены меры безопасности.
Я думал, что заполучить этот комментарий будет легко, но как я ни спрашивал, он не говорил мне того, что я хотел услышать. А потом, мгновение помолчав, он устало сказал: «Да ладно вам, Оливер, сколько раз вы были в Чечне? А что еще мы могли сделать?»
Прошла секунда, и он добавил: «Это не для печати».
Я вспомнил его слова, слушая выступление президента Дмитрия Медведева после страшного теракта-самоубийства в московском аэропорту «Домодедово». Он обещал, что безопасность будет усилена, и моей первой реакцией было: а что еще он может сделать?
Полиция регулярно останавливает на улице и обыскивает тех, чьи относительно более темные волосы и кожа могут свидетельствовать о том, что они - с Кавказа, где чеченцы, ингуши и представители других местных народов уже более пятнадцати лет ведут повстанческую борьбу.
На самом Кавказе методы еще более жестки. Правозащитные организации говорят о тысячах случаев исчезновений людей, убийств и пыток.
Все это делается во имя безопасности, но, как показал кошмар в «Домодедово», такие методы не работают. Один короткий взгляд на совершенные в Москве зверства позволяет понять, как близко они связаны с насилием, происходящим на Кавказе.
Среди тех, кто осуществил взрыв в метро в марте прошлого года, была вдова человека, которого убили сотрудники безопасности. Еще одна похожая история: одна из женщин, в 2004 году одновременно подорвавших два пассажирских самолета, которые, кстати сказать, вылетели из «Домодедова», обвиняла российских военных в убийстве брата. На борт самолета она попала, дав взятку охраннику.
Другой происшедший в том же 2004 году теракт в метро был, как позднее объявили его организаторы, приурочен к годовщине массового убийства мирных жителей поселка Новые Алды – события, случившегося в начале военной кампании, которую развернул в Чечне тогдашний президент Владимир Путин.
Самым труднодобываемым компонентом теракта-самоубийства является сам самоубийца. Взрывчатка и детонаторы, по сравнению с ним, дешевы и доступны в изобилии.
Но насилие, которое вершится на Кавказе во имя «усиленной безопасности», породило поколение отчаявшихся, озлобленных, плохо образованных, плененных безысходностью положения, лишенных надежды на лучшее будущее сирот и вдов.
Они – резерв потенциальных взрывников-смертников для любого, кто считает пролитие крови простых людей приемлемым.
Меры, предпринимаемые в попытке обуздать повстанческое движение – в том числе предоставление местным лидерам на Северном Кавказе расширенных полномочий, позволяющих им действовать автономно, а также вливание в этот регион денег с целью создания рабочих мест – до сих пор больше служили развращению правительств. Результаты оказались противоположны ожиданиям: укоренилась жесткость, и она-то и есть первопричина насилия.
Лидер действующих в Чечне и за ее пределами боевиков Доку Умаров заявлял, что мирного населения в России нет. Любого русского (российского гражданина?) он считает своей мишенью. При нападении на аэропорт, однако, мишенью почти неизбежно должны были стать и иностранцы. А это уже эскалация, которая может означать, что он готов напасть на любого.
При таком положении дел нашим первостепенным интересом является обеспечение на Северном Кавказе некоего уровня стабильности, и пришло время признать, что этого не добиться посредством пресловутого усиления мер безопасности, к которому Россия прибегала с тех пор, как в 1994 году она впервые стала пытаться подавить чеченское движение за независимость. Когда пресечен небольшой мятеж, но вместо него порождено масштабное восстание, это по всем меркам провал.
Москва клеймит всех лидеров повстанческого движения террористами, но тех из них, кто сейчас находится в изгнании на Западе, все эти акты массового убийства ужасают так же, как и любого русского.
В своих недавно опубликованных мемуарах Ильяс Ахмадов, некогда являвшийся министром иностранных дел Чечни, а теперь живущий беженцем в США, рассказывает, как он пытался убедить западных чиновников признать ужасы, которым Россия подвергала его народ.
«Мы хотели, чтобы эту войну называли войной и перестали прикрываться «контртеррористической операцией», - пишет он. – Мы хотели переоценки причин конфликта, признания того, что терроризм был следствием войны, и что война стала результатом важных политических проблем, которые надо было решить. Обсуждение ни к чему не привело».
Игнорирование действительности на Кавказе пользы не принесет никому – тем более, как показал взрыв в «Домодедово», русским. Пора найти нечто иное, кроме «усиленной безопасности».
Россия должна открыть Северный Кавказ для внешнего влияния и перестать клеймить всех иностранцев шпионами и террористами. Необходимы иностранные деньги, но, чтобы добиться экономических подвижек, внедрить новые методы, сломать конвейер, поставляющий безработных молодых людей в милитантские группировки, тратиться эти деньги должны прозрачно.
Иностранные правительства должны признать происходящее на Северном Кавказе и назвать вещи свои именами. Ахмадов прав. Это война, а не контртеррористическая операция, и западные державы должны признать это.
И, наконец, здесь, на Западе, мы должны войти в контакт с десятками тысяч чеченцев и других бежавших с Северного Кавказа людей, которые теперь живут среди нас. Они несут в себе справедливую обиду на Москву.
Мы должны позаботиться о том, чтобы Россия следила за соблюдением своих законов и перестала позволять полиции вести себя как оккупант в своей же стране. И еще. Россия должна создать условия для того, чтобы беженцы могли вернуться домой и участвовать в восстановлении общества, которое было разрушено.
Оливер Буллоу, редактор Кавказской службы IWPR.
