Узбекистан вступает в “Шанхайский клуб”

15 июня на юбилейном, пятом саммите Шанхайской пятерки (Ш-5), куда входят Казахстан, Китай, Кыргызстан, Россия и Таджикистан, будет учреждена новая международная структура, - Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Саммит состоится в Шанхае, там, где лидеры пяти стран в 1996 году объявили о создании Шанхайской пятерки.

ШОС будет образована в результате “исторической трансформации” (фраза из информационного сообщения об итогах встречи министров иностранных дел пяти стран в Москве 28 апреля 2001 года) пятерки после подключения к ней Узбекистана, причем эта страна станет наравне с остальными “ветеранами” “шанхайского процесса” соучредителями новой организации.

Формально для Ташкента подобная процедура может считаться серьезным дипломатическим достижением, поскольку она означает не прием в уже существующую организацию, а предоставление права считаться одним из “отцов-основателей” вновь создаваемой организации. С другой стороны, для “пятерки” это также оказывается удачным решением не случавшегося ранее в ее истории прецедента – вступление в ее ряды нового члена.

Дело в том, что “Ш-5” структура неформальная, и если учитывать историю возникновения пятерки, то легко понять, что увеличение ее рядов не предусматривалось в принципе. Пять государств региона объединились в результате длительного процесса решения пограничных вопросов между СССР и Китаем, начавшимся в середине 80-х годов. Однако в результате распада СССР, в 1991 года советско-китайская граница превратилась в ряд последовательных участков границы между Китаем и четырьмя новыми суверенными государствами, Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном и Россией.

Само по себе это значительно облегчило задачу Пекина по решению спорных пограничных вопросов, китайцы в известной степени получили возможность действовать по принципу “разделяй и властвуй”. С каждой из новых стран Пекину было легче договориться и, в результате, сегодня ему удалось договориться с Астаной и Бишкеком так, что пограничных претензий между ними не существует. Понятно, что этим странам Пекином взамен были даны определенные экономические посулы. На данный момент процесс делимитации границ с Китаем не завершен только у Таджикистана (в высокогорных районах Памира) и у России (несколько островов на Амуре – на Дальнем Востоке).

Главным достижением “шанхайского процесса” за эти годы стало ослабление напряженности вдоль границы с Китаем, создание зоны, “прозрачной” с обеих сторон границы глубиной в 100 км, где сокращены вооруженные силы до согласованных пределов и осуществляются взаимные военные инспекции.

Как заметил на днях в беседе с автором специальный представитель президента России, российский координатор в “Ш-5” посол Виталий Воробьев, “между странами пятерки нет территориальных споров, как это существует, к примеру, сегодня между Россией и Японией, а есть нерешенные вопросы по уточнению границ”.

С этой, “пограничной” точки зрения, участие такой страны как Узбекистан, разумеется, никак не вписывалось в “шанхайский процесс”, она не имеет общих границ с Китаем. Однако, с течением времени, пограничная проблематика в “Ш-5” стала отходить на задний план и актуальными начали становиться такие региональные проблемы, как борьба с религиозным экстремизмом, терроризмом и сепаратизмом, а также с распространением наркотиков. В первую очередь, это связано с непрекращающейся войной в Афганистане. Именно эти обстоятельства стали решающими, когда стал вопрос о приеме Узбекистана в “Ш-5”. Ташкент рассматривается сегодня, в первую очередь Москвой, как ключевой игрок в обеспечении стабильности в центрально-азиатском регионе.

Кремль демонстративно подтвердил это в ходе недавнего визита в Москву (3-5 мая 2001 года) президента Узбекистана Ислама Каримова. Именно в те дни подробно обсуждалась тема подключения Ташкента к “шанхайскому процессу”. Узбекистан принял предложенную ему весьма лестную формулу стать соучредителем ШОС и дал гарантии, что будет соблюдать все обязательства, взятые на себя ранее членами “пятерки” в подписанных ими документах.

Стоит заметить, что идея присоединения Ташкента к “Ш-5” не нова, Узбекистан еще несколько лет назад дал понять, что хотел бы этого. Однако тогда Китай и Казахстан отнеслись к этому весьма прохладно. Пекин, видимо, опасался, что с подключением еще одного постсоветского государства в “Ш-5” увеличится российское влияние. Астана же, традиционно рассматривающая Ташкент в качестве соперника в регионе, пыталась не допустить его в “шанхайский клуб”.

Все изменилось в 1999 году, когда произошли так называемые первые “Баткенские события”, вторжение боевиков Исламского движения Узбекистана (ИДУ) в кыргызские и узбекские районы Ферганской долины. И уже в следующем 2000 году Ташкент получил статус наблюдателя в Шанхайской пятерке.

В июле 2000 г. президент Узбекистана Каримов принял участие в работе “шанхайского” саммита в Душанбе (июль 2000 года). Это уже само по себе было знаменательным событием, - появление узбекского лидера в таджикской столице, если учесть весьма напряженные отношения, сложившиеся в последние годы между этими соседними странами. Известно, что Ташкент публично обвиняет Душанбе, что на его территории, в районе Тавильдары, находятся базы ИДУ, с которых боевики осуществляли нападения на соседние республики.

Со своей стороны, Душанбе требует от Ташкента выдачи укрывающегося, по мнению таджикских властей, в Узбекистане полковника Махмуда Худойбердыева, поднявшего три года назад мятеж в Худжанде против режима президента Таджикистана Рахмонова.

В Кремле же полагают, что, - как отмечает российский посол Виталий Воробьев, - вовлечение Ташкента в “шанхайский клуб”, кроме всего прочего, должно способствовать смягчению отношений между всеми странами центрально-азиатского региона. Не секрет, что, несмотря на двухсторонние договоры о “вечной дружбе”, заключенные в 90-е годы между Кыргызстаном, Узбекистаном, Казахстаном и Таджикистаном, уровень доверия между ними остается беспрецедентно низким (отчасти это объясняется личными отношениями лидеров этих стран между собой).

Действительно, с началом Баткенских событий, Узбекистан, в целях безопасности, стал в одностороннем порядке минировать свои границы с Таджикистаном и Кыргызстаном, что привело уже к гибели десятков мирных жителей. И когда, к примеру, власти Кыргызстана обратились к официальному Ташкенту с просьбой предоставить карты минных полей, положительного ответа там не нашли.

Как заметил в беседе с автором один из высокопоставленных узбекских дипломатов, это объясняется тем, что в Ташкенте не уверены, что эти карты спустя некоторое время не окажутся в руках боевиков ИДУ, - “их просто продадут им”, сказал дипломат.

Тем не менее, в Москве считают, что в последнее время между столицами Центральной Азии возобновляется конструктивный диалог. “И хотя, меры доверия, предусмотренные “шанхайскими” документами, распространяются только на пограничные, а не межгосударственные отношения, говорит посол Виталий Воробьев, мы надеемся, что с подключением Узбекистана добрая воля всех членов ШОС будет проявлена и этом направлении”.

Свидетельством такому развитию событий может стать учреждение в Бишкеке Антитеррористического центра ШОС. Предполагается, что он будет координировать свои усилия с аналогичным центром, созданным в рамках СНГ.

Стоит заметить, что преобразование Шанхайской пятерки в Шанхайскую организацию сотрудничества – феномен весьма любопытный. Успешный прецедент объединения разнокалиберных государств Центральной Азии с двумя великими державами, Россией и Китаем, где все решения принимаются на основе консенсуса, уже привлек внимание таких внерегиональных государств как Монголия, Южная Корея, Иран, Индия, Пакистан и даже Соединенных Штатов.

Известно, что Пакистан также недавно обратился с просьбой о вступлении в “Ш-5”. Однако против этого категорически выступил Таджикистан. Очевидно, такой протест связан с нежеланием оказаться в одних рядах с государством, которое поддерживает режим движения “Талибан” в Афганистане, в то время как остальные постсоветские члены пятерки являются союзниками противостоящего талибам Северного альянса Афганистана.

В Москве дают более обтекаемую реакцию, отмечая, что Пакистан все-таки “внерегиональное” государство, и, указывая на то, что в будущем присоединение Исламабада к шанхайскому процессу исключено. ШОС будет провозглашена как открытая структура и еще предстоит выработать механизмы ее расширения, говорят российские дипломаты.

Включение Пакистана в ШОС, как представляется, может произойти при определенных условиях, например, в качестве “приза” за правильное поведение в афганском вопросе. Кроме того, чтобы стать привлекательной для новых кандидатов структурой, ШОС должна продемонстрировать экономическую выгоду быть ее членом.

К этому “шанхайцы” только намерены еще приступить. Осенью этого года в Казахстане предполагается собрать совещание премьер-министров стран ШОС, чтобы обсудить возможности экономического сотрудничества. В России не склонны пока преувеличивать подобные перспективы, учитывая реальность уже создаваемого Центрально-азиатского экономического сообщества.

На предстоящем саммите в Шанхае будет принято два документа. Первым из них будет политическая декларация об образовании ШОС. Не исключено, что там снова будут воспроизведены положения из декларации Бишкекского саммита “Ш-5” (август 1999), согласно которым ситуация с правами человека в странах – участницах не может быть основанием для вмешательств во внутренние дела этих государств. Два года назад эти формулировки вызвали волну критики в мировом общественном мнении. Второй – международный договор, в котором будет сделана попытка прописать юридические основания для сотрудничества по борьбе с международным терроризмом, религиозным экстремизмом и сепаратизмом, а также – с распространением наркотиков.

Аркадий Дубнов, корреспондент газеты «Время новостей»