УЗБЕКИСТАНСКУЮ МИЛИЦИЮ НИКТО НЕ ЛЮБИТ

Рядовые узбекские милиционеры чувствуют себя все незащищеннее в роли видимых стражей режима, ставшего мишенью для исламских террористов.

Но простые узбекистанцы не слишком сочувствуют сотрудникам милиции, погибшим и пострадавшим в результате весенних и июльских терактов. Виной тому - аресты ни в чем не повинных граждан, пытки, избиения, практикуемые в стенах милиции в отношении задержанных ею, а также коррупция, процветающая в правоохранительных органах.

30 июля трое террористов-смертников взорвали себя у зданий посольств США и Израиля и Генпрокуратуры Узбекистана, унеся с собой жизни двоих сотрудников милиции у посольства США, одного сотрудника СНБ и одного милиционера- охранника у дипмиссии Израиля.

В здании Генпрокуратуры, за исключением самого самоубийцы, никто не погиб, но, согласно официальным данным, двое милиционеров и пятеро сотрудников получили ранения.

Это - уже вторая серия терактов за последние пять месяцев. В конце марта - начале апреля за четыре дня взрывов и столкновений погибли 47 человек. Тогда же появились подозрения, что теракты были направлены прицельно против правоохранительных органов. Не случайно 10 из погибших - сотрудники милиции и 37 - предполагаемые члены неустановленной исламской группировки.

На брифинге для прессы 9 августа Генеральный прокурор Узбекистана Рашид Кадыров сказал: "Не вызывает сомнения, что эти теракты являются звеньями одной цепи бандитских вылазок, организованных и скоординированных из единого центра за пределами республики".

Быть может, милиция страдает из-за того, что ее сотрудники представляют собой как бы первую линию обороны для правящего режима. К тому же многие считают их легко уязвимой мишенью для экстремистов.

Сотрудники милиции, с которыми удалось побеседовать IWPR, говорят, что до терактов этой весны никому и в голову не могло прийти, что милиция может стать объектом нападения, но теперь они вынуждены с тревогой всматриваться в лицо практически каждого прохожего.

"Обстановка напряженная, - говорит сержант Ахром, несущий службу у одного из посольств в столице. - Раньше никто и представить себе не мог, что в самом Ташкенте могут напасть на милицию. Мы чувствуем себя на виду - мы ведь в форме, и нас видно издалека".

Милиционер по имени Анвар, дежуривший в гостинице "Саёхат" в Ташкенте, говорит, что сейчас его профессия стала опасной. "Но как бы там ни было, служба есть служба", - сказал он.

Милиционеры затрудняются сказать, действительно ли террористы избрали их в качестве мишени.

По мнению старшего лейтенанта Гафура Роззокова, нельзя сказать, что террористы ведут борьбу только с милицией или с правительствам Узбекистана; они представляют опасность для всего народа, и недавние теракты у посольств США и Израиля подтверждают, что милиция - не единственный объект внимания террористов.

Но участковый и лейтенант милиции, встретившиеся IWPR на улице, не сомневаются, что действия террористов направлены преимущественно против сотрудников правоохранительных органов.

По их словам, в последнее время стало очевидно, что население перестало доверять милиции, и это неудивительно. Сотрудники милиции нередко злоупотребляют своими полномочиями, и причина этого, по словам милиционеров, - низкая зарплата. Лейтенант получает 70 долларов в месяц, что по узбекистанским меркам, может быть, и немало, но в реальности этого хватает лишь на хлеб и сигареты.

Простые люди в Узбекистане к фактам гибели милиционеров отнеслись на редкость спокойно, без особого сочувствия.

"Раньше говорили: "Моя милиция меня бережет". A сегодня милицию боятся. Дошло до того, что начали нападать на милиционеров", - говорит пенсионер из Ташкента, побоявшийся себя назвать.

"Милиция и прокуратура столько крови выпили и продолжают пить у народа! Извините, но мне их не жалко", - вторит ему ташкентский водитель такси.

Высокопоставленные сотрудники милиции отрицают, что члены неизвестной исламской группы объявили тайную войну именно блюстителям порядка. Представитель пресс-службы МВД Узбекистана Вячеслав Тутин в интервью IWPR сказал, что сотрудники милиции пострадали только потому, что стражи порядка всегда находятся на виду.

"Милиционеры погибают, так как они всегда находятся на передовой. По большому счету, они приняли огонь на себя и погибли, спасая жизни других. Это не связано с тем, что идет какой-то "отстрел" милиции или что кто-то ей мстит", - сказал он.

По словам Тутина, все произошедшее никак не повлияло на боевой дух сотрудников милиции и на моральный климат в милицейской среде. Милиция настроена на серьезную работу.

Пострадавшие от взрыва в Генеральной прокуратуре Узбекистана также считают, что стали случайными жертвами. У населения или же каких-либо группировок не могло быть причин для мести.

При этом взрыв в прокуратуре прогремел в то время, когда в Верховном суде Узбекистана проходил суд над 15-ю обвиняемыми по делу о весенних терактах в Ташкенте и Бухаре.

Раненая старший прокурор на вопрос, почему террорист-смертник выбрал в качестве мишени Генпрокуратуру, ответила, что это - простое совпадение. "Прокуратура - не карательный орган и занимается лишь надзором за исполнением закона", - сказала она.

"То, что в генеральной прокуратуре никто не погиб, а я лично осталась жива, хотя находилась всего в 2-х метрах от взрыва, говорит о том, что есть на свете справедливость. Бог видит все, и он оставил нам жизнь, - сказала она, лежа на больничной койке. - Мне повезло, очень повезло".

По словам старшего прокурора, она не видела самого шахида. В момент, когда прогремел взрыв, она собиралась войти в небольшое внутреннее кафе в здании прокуратуры в 2-3-х метрах от главного входа. "Я взялась за дверную ручку, и в этот момент что-то взорвалось, был страшный грохот, на меня полетели осколки стекла, арматуры. Поверьте, это очень страшно", - рассказывает она.

Эта женщина - второй по тяжести пострадавший от взрыва в прокуратуре. Наиболее тяжелые ранения получил 25-летний милиционер Орип Орифходжаев, дежуривший в этот день на проходной - он принял почти весь удар на себя. После взрыва он 10 часов провел на операционном столе, но состояние его до сих пор оценивается как тяжелое, и журналистов к нему не пускают.