Живущие на границе с Абхазией грузины чувствуют себя забытыми
Жители пострадавшего во время августовской войны села Хурча говорят, что власти забыли о них.
Живущие на границе с Абхазией грузины чувствуют себя забытыми
Жители пострадавшего во время августовской войны села Хурча говорят, что власти забыли о них.
, однако из-за ужасного состояния дороги, которая туда ведет, на преодоление этого расстояния уходит гораздо больше времени, чем должно бы.
Проехав по мосту через реку Ингури, миновав пост грузинской полиции, оказываешься в селе. Впечатление оно производит самое удручающее: следы от пуль на фасадах, покосившиеся крыши, затянутые полиэтиленом окна, заросшие желтеющим бурьяном поля.
Расположенное прямо на административной границе Грузии с Абхазией, село Хурча граничит с Гальским районом – единственной частью Абхазии, где большую часть населения составляют грузины.
Появление незнакомой машины вызывает некоторое волнение на сельском «пятачке» - там, где любят собираться - чтобы поболтать на политические темы или поделиться семейными новостями – местные жители.
Журналисты заезжают сюда нечасто, поэтому, приятно удивленные, сельчане наперебой приглашают нас к себе в гости.
Молодая женщина, которая представилась нам Шореной, держит в руках целлофановый пакет. Открывая его, она говорит: «В этой сумке - все мои вещи и документы. Я держу их наготове на тот случай, если мне придется бежать из села».
Опасения Шорены кому-то могут показаться преувеличенными, однако это не так.
«Три дня назад, ночью, оттуда стали стрелять, - рассказывает она, показывая рукой в сторону соседнего села Набакеви, которое контролируется абхазскими властями. - Мы подумали, что началась новая война. Не знаю, куда мы тогда бежали. Единственное, чего мы хотели, - это убежать как можно дальше от границы. Мы пробежали около двух километров. Ту ночь мы провели у родственников. Такое случилось с нами не в первый - и, боюсь, не в последний – раз. Мы в собственном селе чувствуем себя беженцами».
Шоренин дом имеет уязвимое местоположение: он находится на краю села, отделенный от границы лишь ручейком, который журчит круглый год, не замерзая даже в самые суровые морозы.
Дворик перед домом – чист и ухожен, покрытый ковром из молодой сочной травы с россыпью цветущих желтых нарциссов.
Образцовый порядок царит на всех здешних дворах. «Такова наша культура, - говорит Шорена. – Мы любим, чтобы двор был красивым и чистым».
Однако деревянный дом Шорены едва пригоден для жилья. В стенах - дыры от пуль - след прошлогодней войны.
В комнатах не настелен пол, а крыша нуждается в ремонте.
«Зимой в дыры от пуль дует ветер, и не имеет смысла топить печь. А если на дворе дождь или снег, сидеть в доме - все равно, что сидеть под открытым небом», - говорит Шорена.
Ее маленькие дети живут у родственников в Зугдиди. Самой Шорене приходится оставаться в селе – не оставлять же без ухода принадлежащую ее семье небольшую плантацию фундука. Семья Шорены, подобно многим ее односельчанам, живет на доходы от продажи фундука.
Шорена и ее соседи говорят, что неоднократно обращались к властям за помощью. Но тщетно.
«После августовской войны мы думали, что они помогут нам, но и эта надежда умерла», - сказала Мзия Тория.
«Мой сосед пошел в местную администрацию, а там ему дали всего две шиферные плитки – на починку крыши. О нас забыли».
Утверждения о том, что местные власти пренебрегают нуждами населения, отрицает заместитель главы муниципалитета Зугдидского района Дареджан Габедава. По ее словам, из села Хурча к ним обратились всего два человека.
«Один из них - Заур Тория, в доме которого во время августовской войны размещался абхазский штаб. Этот человек отвел к себе в дом наших экспертов, те подсчитали понесенный им урон, и в самом ближайшем будущем мы возместим ему все убытки. А второй семье – Мамасахлиси - мы однажды уже выделили помощь в размере 100 лари. О других пострадавших информации у нас нет».
Августовский конфликт имел чрезвычайно тяжелые последствия для села Хурча. С тех пор отсюда уехали многие жители.
На всех домах – следы от пуль, и на многих – надписи на русском или абхазском языках, которые все еще – вопреки попыткам сельчан смыть их – можно прочитать.
«В моем доме абхазы открыли штаб. Когда я вернулась, на стенах были написаны нецензурные слова в адрес грузин. Мы так и не смогли их стереть», - говорит Мзия.
На двери дома Нелли Мамасахлиси нарисована человеческая фигура, которая, судя по многочисленным зарубкам на дереве, служила мишенью для метания ножей.
"Видимо, они тренировались в меткости, метая ножи в фигуру, - говорит женщина. - Они вынесли все орехи из моего дома и из домов моих соседей. Все поля, на которых мы не успели собрать урожай, были почти полностью уничтожены танками. Это произошло со всеми семьями, которые покинули свои дома. Те, кто остался в селе, говорят, что им не причинили никакого вреда. Оказывается, я не должна была бежать».
Жизнь сельчанам, и без того трудную, отягчает тот факт, что в Хурча не ходит транспорт.
По словам Шорены, до последних по времени парламентских выборов, которые состоялись 21 мая прошлого года, власти обещали выделить автобус хурчинцам. «Однако на поверку это оказалось очередным обманом», - говорит она.
«Два месяца нас действительно обслуживал автобус, но потом маршрут отменили. Помню, когда Михеил Саакашвили приезжал сюда еще будучи министром юстиции. Тогда он обещал нам золотые горы, но он забыл о нас. Пусть он теперь приедет и посмотрит, как мы живем».
В Хурча нет своей школы, поэтому часть местных детей ходит в школу соседнего села Коки, а часть - в контролируемое абхазскими властями село Набакеви.
«На грузинских телеканалах возмущаются, что абхазы внедряют обучение на русском языке, запрещают грузинский и так далее. Но почему никто не думает о наших детях? Разве не стыдно, что местные детишки ходят получить образование в Гали?» – говорит Мзия.
Электричество в Хурча тоже - «абхазское». Трансформатор, обеспечивавший село «грузинским светом», сломался более десяти лет назад. С тех пор сельчане получают электроэнергию по линии, проведенной из села Набакеви.
«За электроэнергию мы платим абхазам, - говорит местный житель Валерий Моргошия. - В конце каждого месяца мы собираем по 10-12 лари с семьи, и наш представитель относит эти деньги в Гали. Сказать по правде, эта сумма гораздо меньше той, которую нам пришлось бы платить по грузинским тарифам. И все же мы хотели бы, чтобы нам починили трансформатор. А вдруг абхазы обидятся на нас и отключат нам свет? Нам придется сидеть в темноте».
Ситуация в приграничной зоне остается напряженной. Нередко нарушается спокойствие и в селе Хурча.
Так, в середине февраля абхазские пограничники задержали одного из местных жителей, который перебрался в Набакеви, чтобы нарубить дров для своей семьи. Они избили его и отпустили только десять дней спустя.
Этот человек согласился дать нам интервью при условии, что мы не опубликуем его имени.
«Я воевал в Абхазии и с тех пор старался не переходить на ту сторону, - сказал он. - В начале февраля у нас закончились дрова. У меня больная сестра, и мне не оставалось иного выбора, кроме как отправиться за дровами в Набакеви. Меня поймали, а когда узнали, кто я, зверски избили. Я думал, меня убьют, но нет - через несколько дней они меня отпустили», - вспоминает он.
Разговоры на сельском «пятачке» - в основном, политические. Сельчане спорят о том, начнется ли новая война, сможет ли удержаться у власти нынешнее грузинское руководство, и что будет в Тбилиси 9 апреля – день, когда оппозиция планирует начать перманентные акции протеста с требованиями отставки президента Саакашвили.
Но самые горячие споры касаются того, что происходит под самым боком у хурчинцев.
«В селах Гальского района абхазы вынуждают население взять абхазские и российские паспорта, - говорит сельчанин по имени Лаша. - Не исключение и село Набакеви».
Его сердито прерывает молодой человек - как выясняется, житель Набакеви. «Это ложь, - говорит он, - и вы не имеете ни малейшего представления о том, что у нас происходит. Вы говорите с журналистами от имени гальского населения, распространяете дезинформацию. Вы вообще думаете о нас, о тех грузинах, которые живут на той стороне? Телевизор смотрят и абхазы, а потом они ругают население – почему, мол, говорите неправду, говорите то, что есть».
Между тем, на село опустились сумерки. На сегодня споры закончены, и люди расходятся по домам, чтобы посмотреть телевизор, узнать о происшедших за день событиях.
Прощаясь с нами, Шорена говорит: «Власти забыли о нас, и теперь вся надежда - на вас. Главное, напишите правду. Вдруг кто-нибудь узнает о наших бедах и примет их близко к сердцу. Мы не требуем многого, мы просто хотим элементарных бытовых условий».
Проехав по мосту через реку Ингури, миновав пост грузинской полиции, оказываешься в селе. Впечатление оно производит самое удручающее: следы от пуль на фасадах, покосившиеся крыши, затянутые полиэтиленом окна, заросшие желтеющим бурьяном поля.
Расположенное прямо на административной границе Грузии с Абхазией, село Хурча граничит с Гальским районом – единственной частью Абхазии, где большую часть населения составляют грузины.
Появление незнакомой машины вызывает некоторое волнение на сельском «пятачке» - там, где любят собираться - чтобы поболтать на политические темы или поделиться семейными новостями – местные жители.
Журналисты заезжают сюда нечасто, поэтому, приятно удивленные, сельчане наперебой приглашают нас к себе в гости.
Молодая женщина, которая представилась нам Шореной, держит в руках целлофановый пакет. Открывая его, она говорит: «В этой сумке - все мои вещи и документы. Я держу их наготове на тот случай, если мне придется бежать из села».
Опасения Шорены кому-то могут показаться преувеличенными, однако это не так.
«Три дня назад, ночью, оттуда стали стрелять, - рассказывает она, показывая рукой в сторону соседнего села Набакеви, которое контролируется абхазскими властями. - Мы подумали, что началась новая война. Не знаю, куда мы тогда бежали. Единственное, чего мы хотели, - это убежать как можно дальше от границы. Мы пробежали около двух километров. Ту ночь мы провели у родственников. Такое случилось с нами не в первый - и, боюсь, не в последний – раз. Мы в собственном селе чувствуем себя беженцами».
Шоренин дом имеет уязвимое местоположение: он находится на краю села, отделенный от границы лишь ручейком, который журчит круглый год, не замерзая даже в самые суровые морозы.
Дворик перед домом – чист и ухожен, покрытый ковром из молодой сочной травы с россыпью цветущих желтых нарциссов.
Образцовый порядок царит на всех здешних дворах. «Такова наша культура, - говорит Шорена. – Мы любим, чтобы двор был красивым и чистым».
Однако деревянный дом Шорены едва пригоден для жилья. В стенах - дыры от пуль - след прошлогодней войны.
В комнатах не настелен пол, а крыша нуждается в ремонте.
«Зимой в дыры от пуль дует ветер, и не имеет смысла топить печь. А если на дворе дождь или снег, сидеть в доме - все равно, что сидеть под открытым небом», - говорит Шорена.
Ее маленькие дети живут у родственников в Зугдиди. Самой Шорене приходится оставаться в селе – не оставлять же без ухода принадлежащую ее семье небольшую плантацию фундука. Семья Шорены, подобно многим ее односельчанам, живет на доходы от продажи фундука.
Шорена и ее соседи говорят, что неоднократно обращались к властям за помощью. Но тщетно.
«После августовской войны мы думали, что они помогут нам, но и эта надежда умерла», - сказала Мзия Тория.
«Мой сосед пошел в местную администрацию, а там ему дали всего две шиферные плитки – на починку крыши. О нас забыли».
Утверждения о том, что местные власти пренебрегают нуждами населения, отрицает заместитель главы муниципалитета Зугдидского района Дареджан Габедава. По ее словам, из села Хурча к ним обратились всего два человека.
«Один из них - Заур Тория, в доме которого во время августовской войны размещался абхазский штаб. Этот человек отвел к себе в дом наших экспертов, те подсчитали понесенный им урон, и в самом ближайшем будущем мы возместим ему все убытки. А второй семье – Мамасахлиси - мы однажды уже выделили помощь в размере 100 лари. О других пострадавших информации у нас нет».
Августовский конфликт имел чрезвычайно тяжелые последствия для села Хурча. С тех пор отсюда уехали многие жители.
На всех домах – следы от пуль, и на многих – надписи на русском или абхазском языках, которые все еще – вопреки попыткам сельчан смыть их – можно прочитать.
«В моем доме абхазы открыли штаб. Когда я вернулась, на стенах были написаны нецензурные слова в адрес грузин. Мы так и не смогли их стереть», - говорит Мзия.
На двери дома Нелли Мамасахлиси нарисована человеческая фигура, которая, судя по многочисленным зарубкам на дереве, служила мишенью для метания ножей.
"Видимо, они тренировались в меткости, метая ножи в фигуру, - говорит женщина. - Они вынесли все орехи из моего дома и из домов моих соседей. Все поля, на которых мы не успели собрать урожай, были почти полностью уничтожены танками. Это произошло со всеми семьями, которые покинули свои дома. Те, кто остался в селе, говорят, что им не причинили никакого вреда. Оказывается, я не должна была бежать».
Жизнь сельчанам, и без того трудную, отягчает тот факт, что в Хурча не ходит транспорт.
По словам Шорены, до последних по времени парламентских выборов, которые состоялись 21 мая прошлого года, власти обещали выделить автобус хурчинцам. «Однако на поверку это оказалось очередным обманом», - говорит она.
«Два месяца нас действительно обслуживал автобус, но потом маршрут отменили. Помню, когда Михеил Саакашвили приезжал сюда еще будучи министром юстиции. Тогда он обещал нам золотые горы, но он забыл о нас. Пусть он теперь приедет и посмотрит, как мы живем».
В Хурча нет своей школы, поэтому часть местных детей ходит в школу соседнего села Коки, а часть - в контролируемое абхазскими властями село Набакеви.
«На грузинских телеканалах возмущаются, что абхазы внедряют обучение на русском языке, запрещают грузинский и так далее. Но почему никто не думает о наших детях? Разве не стыдно, что местные детишки ходят получить образование в Гали?» – говорит Мзия.
Электричество в Хурча тоже - «абхазское». Трансформатор, обеспечивавший село «грузинским светом», сломался более десяти лет назад. С тех пор сельчане получают электроэнергию по линии, проведенной из села Набакеви.
«За электроэнергию мы платим абхазам, - говорит местный житель Валерий Моргошия. - В конце каждого месяца мы собираем по 10-12 лари с семьи, и наш представитель относит эти деньги в Гали. Сказать по правде, эта сумма гораздо меньше той, которую нам пришлось бы платить по грузинским тарифам. И все же мы хотели бы, чтобы нам починили трансформатор. А вдруг абхазы обидятся на нас и отключат нам свет? Нам придется сидеть в темноте».
Ситуация в приграничной зоне остается напряженной. Нередко нарушается спокойствие и в селе Хурча.
Так, в середине февраля абхазские пограничники задержали одного из местных жителей, который перебрался в Набакеви, чтобы нарубить дров для своей семьи. Они избили его и отпустили только десять дней спустя.
Этот человек согласился дать нам интервью при условии, что мы не опубликуем его имени.
«Я воевал в Абхазии и с тех пор старался не переходить на ту сторону, - сказал он. - В начале февраля у нас закончились дрова. У меня больная сестра, и мне не оставалось иного выбора, кроме как отправиться за дровами в Набакеви. Меня поймали, а когда узнали, кто я, зверски избили. Я думал, меня убьют, но нет - через несколько дней они меня отпустили», - вспоминает он.
Разговоры на сельском «пятачке» - в основном, политические. Сельчане спорят о том, начнется ли новая война, сможет ли удержаться у власти нынешнее грузинское руководство, и что будет в Тбилиси 9 апреля – день, когда оппозиция планирует начать перманентные акции протеста с требованиями отставки президента Саакашвили.
Но самые горячие споры касаются того, что происходит под самым боком у хурчинцев.
«В селах Гальского района абхазы вынуждают население взять абхазские и российские паспорта, - говорит сельчанин по имени Лаша. - Не исключение и село Набакеви».
Его сердито прерывает молодой человек - как выясняется, житель Набакеви. «Это ложь, - говорит он, - и вы не имеете ни малейшего представления о том, что у нас происходит. Вы говорите с журналистами от имени гальского населения, распространяете дезинформацию. Вы вообще думаете о нас, о тех грузинах, которые живут на той стороне? Телевизор смотрят и абхазы, а потом они ругают население – почему, мол, говорите неправду, говорите то, что есть».
Между тем, на село опустились сумерки. На сегодня споры закончены, и люди расходятся по домам, чтобы посмотреть телевизор, узнать о происшедших за день событиях.
Прощаясь с нами, Шорена говорит: «Власти забыли о нас, и теперь вся надежда - на вас. Главное, напишите правду. Вдруг кто-нибудь узнает о наших бедах и примет их близко к сердцу. Мы не требуем многого, мы просто хотим элементарных бытовых условий».
