УЗБЕКИСТАН: ЛУЧШЕ ПЕРЕБДЕТЬ, ЧЕМ НЕДОБДЕТЬ

Если ты работал за границей или носишь хиджаб, знай, что ты уже «на заметке» у своего местного махаллинского комитета. После терактов, потрясших Узбекистан весной и унесших 47 жизней, именно махаллям отводится роль неофициального органа госбезопасности.

Махаллинские комитеты, созданные как органы местного самоуправления граждан, основанные на узбекских традициях добрососедства, на деле превратились в «глаза и уши» МВД и спецслужб, но особенно возросла эта их роль после весенних терактов.

Сегодня Узбекистан разбит на 9789 махаллей, каждой из них управляет председатель, избираемый местным населением. Председатель получает зарплату в местном органе власти – хокимияте. Кроме председателя, в штате числятся посбон (общественный помощник милиции) и секретарь, которые также получают оклады от государства.

После терактов парламент Узбекистана призвал граждан «быть бдительными, активно сотрудничать с органами власти в борьбе с терроризмом и религиозным экстремизмом, с представителями различных преступных сил, скрывающими свои истинные цели под маской религии».

«Наш долг - защитить свой дом, махаллю и страну. Каждый человек, проживающий в нашей стране, независимо от национальности, языка и религии, несет ответственность за предотвращение подобных преступлений на нашей священной земле».

Назира Исмаилова возглавляет Бухарскую махаллю №8, на чьей территории произошел один из терактов. В ее ведении находятся 2500 жителей, примерно 10% которых после весенних взрывов в Бухаре и Ташкенте угодили в список «неблагонадежных».

По свидетельству Исмаиловой, список был составлен ею во взаимодействии с участковым Нормуродом Бараевым - все неблагонадежные были аккуратно внесены в специальную папку под названием «Опасные лица». «В этой папке есть список неблагонадежных семей. Эти люди пока не замечены в противозаконных действиях, но мы их включили в список и ведем с ними профилактическую работу», - говорит она.

Исмаилова объясняет, почему в список попали две бухарские женщины, которые, кроме того, что носят хиджаб, больше ничем не выделяются; обе торгуют на базаре.

«Мы не замечали за ними ничего особенного. Они сами очень пугливы, но все равно мы их взяли “на заметку”. Ходим к ним домой. Осторожно, чтобы они ничего не заподозрили, проводим беседы, интересуемся их проблемами с детьми, с семьёй», - рассказывает Исмаилова.

В папке «Опасные лица» множество женских имен, ведь ношение мусульманской одежды – хиджаба - сегодня является в Узбекистане основанием для подозрения. «Председатели махалли и участковые постоянно расспрашивали нас, говорили, что не положено носить хиджаб, - рассказывает мусульманка, торгующая на рынке. - Они не говорят нам прямо, что нужно снять хиджаб, но постоянными допросами вынуждают нас это сделать. Они угрожали внести наши фамилии в списки неблагонадежных и в компьютерную базу данных». Почуяв неладное, женщины стали менять свои мусульманские одежды на светские.

«Милиционеры подходили ко всем женщинам в хиджабах и требовали паспорта, - говорит другая женщина. - Когда я спросила, зачем им мои данные, они объяснили это тем, что я ношу хиджаб. Сказали, снимай хиджаб или давай паспорт. У меня семья, дети, проблемы с милицией мне ни к чему».

По словам правозащитника из Бухары Шухрата Ганиева, за последний месяц он получил 25 жалоб о случаях нарушения прав человека со стороны махалли и участковых инспекторов из разных уголков Бухарской области.

«Создается впечатление, что репрессивные функции милиции частично перешли к махаллям, - говорит он. – Теперь у нас появился специальный орган, который докладывает обстановку в квартале и в отдельных семьях».

Иногда сотрудники махаллинских комитетов сопровождают милицию при задержании по статье 159 УК РУ – «посягательство на конституционный строй».

По этой статье 25 июня был арестован 40-летний Мухтар Урумбаев. В его дом в Джизаке ворвался целый взвод силовиков в количестве 17 человек.

В тот же день были арестованы его родственники Мелибой Сахобов и Вахоб Абдумансуров, которым также предъявлено обвинение по статье 159.

По свидетельству родственников задержанных, при аресте присутствовал председатель местной махалли Махмуд Бегматов.

«Родственники обращались к председателю махалли с просьбой помочь, но он в ответ молчал, а затем, после задержания, ушел», - рассказывает джизакский правозащитник из Общества по правам человека Узбекистана (ОПЧУ) Бахтиер Хамраев.

Председатель махалли Бегматов в телефонном разговоре с IWPR опроверг информацию о своем участии в задержании Мухтара Урумбаева, но подтвердил свое участие в других арестах.

«В тот день ко мне в контору пришли сотрудники милиции и пригласили сопровождать их. Я знал заранее, что он и другие будут арестованы», - сказал Бегматов.

Осведомленность и шпионские навыки работников махалли щедро поощряются вышестоящими органами власти. Председатели махалли, которые проявляют особое рвение в выявлении «слишком» религиозных граждан, всегда в почете у своего хокима и начальников силовых структур.

«Мы вынуждены действовать как исполнительный орган власти. Мы должны подчиняться законам. Если бы махалля имела финансовую самостоятельность, конфликта интересов с администрацией города не возникало бы», - говорит председатель одного из махаллинских комитетов Самарканда Садулло Шарипов.

Но и сами махалли, в свою очередь, оказались под пристальным вниманием спецслужб. Как утверждает вице-президент Ассоциации махаллинских аксакалов Самарканда Халил Шодиев, после терактов его стали часто вызывать в хокимият – то на беседу с представителями СНБ, то на собрания, где обсуждались вопросы бдительности.

«Представители СНБ интересовались, есть ли среди жителей махалли недовольные политикой правительства. Я сказал, что таковых много. Объяснил, что многие не получают зарплаты и пенсии. Возмущение вызывает также рост тарифов на коммунальные услуги», - говорит Шодиев.

По его словам, представители СНБ больше интересовались религиозными настроениями, спрашивали, не замечены ли в махаллях люди с экстремистскими взглядами, распространяющие листовки или наркотики.

Многие считают, что поощрение доносительства в обществе лишь подогревает радикальные настроения. По мнению правозащитника Хамраева, подобные действия не являются эффективным способом борьбы с терроризмом, а лишь усиливают притеснения в обществе.