РАССКАЗ О ДВУХ ЧЕЧЕНСКИХ ВОЙНАХ

в циничном и даже безразличном отношении общественности и СМИ.

Дензи Бевз из Томска (CRS No. 11, 17-Dec-99)

Южно-сибирский город Томск был одним из первых, куда в 1995 году дошло

известие о том, что в Чечне началась война. Вместе с этой новостью пришло и

горе. За первые же тринадцать дней военных действий погибло сразу 20

солдат-уроженцев Томска - столько же, сколько было убито за все 10 лет

войны в Афганистане.

Реакция на это известие последовала незамедлительно. "Комитеты солдатских

матерей", созданные для защиты прав призывников в российскую армию, где

царят жестокие порядки, еще до войны наладили тесные контакты с армейским

начальством и представителями Министерства обороны на местном, региональном

и общенациональном уровнях.

Эти комитеты уже тогда строго следили за тем, чтобы военная машина не могла

бесследно поглотить их сыновей, а во время конфликта 1995 года

воспользовались этими связями.

Члены комитета использовали здание Томского драматического театра для

проведения регулярных "информационных дней". Зал до отказа заполнялся

людьми, которые планировали публичные кампании протеста, писали и

отправляли петиции и письма. Парламент Томска был вынужден обратиться к

президенту России Борису Ельцину с требованием прекратить военные действия.

За три дня для войск на передовой был собран сорокатонный груз

продовольствия и медикаментов - для города, переживающего все тяготы

постсоветского экономического хаоса, это был настоящий подвиг. В январе и

феврале 1995 в Чечню были направлены две автоколонны с грузом помощи.

Оба раза до передовой грузы сопровождали журналисты местного телеканала

ТВ-2. Оттуда они привозили и показывали "видеописьма" солдат. На экране

появлялись и их рисунки. Эти репортажи придавали новостям с театра боевых

действий ярко выраженную личностную окраску.

Общим результатом всего этого стала антивоенная направленность

общественного мнения и репортажей СМИ. Война казалась такой далекой,

нереальной и бессмысленной. Все считали, что российских солдат и офицеров

предали генералы.

К официальным версиям никто не прислушивался. Никого не интересовала ни

стратегия тогдашнего министра обороны Павла Грачева, ни нефть, ни исламский

фундаментализм, когда речь шла о жизни молодого призывника из Томска.

Но когда весной 1995 солдаты начали возвращаться в Томск, их встретили не

приветственные речи, а забвение и равнодушие. То, с чем столкнулся рядовой

Андрей С., было повсеместным явлением. Несколько месяцев Андрей не мог

найти работу. Его не принимали ни на государственную службу, ни в фирму

из-за недостатка образования – у него было лишь четыре класса начальной

школы, которых вполне достаточно для того, чтобы быть бойцом в российской

армии, но недостаточно, чтобы отвоевать себе место в новой экономике.

Случилось то, о чем предупреждали ветераны афганской войны. Если томское

общество не захотело принять новых "ветеранов", то криминальные структуры

ждали их с распростертыми объятиями. В течение года многие из героев

чеченской войны были признаны виновными по обвинениям в заказных убийствах

и вымогательстве.

Тем, кто прошел через чеченскую кампанию 1996-97 годов, пришлось еще хуже.

После демобилизации им не только не дали пенсии, но многим из них не

выплатили даже зарплату за полгода несения службы.

Федеральные финансовые органы в Москве не сдержали обещания о выплате

социальных пособий солдатам, пострадавшим в ходе конфликта и семьям раненых

и погибших. Публичные выступления политических лидеров были преисполнены

сочувствием, но они не повлекли за собой ни денежных пособий, ни

продовольственной помощи. Первоначальную доброжелательность сменил

неприкрытый цинизм.

Когда в Томске закрылись привилегированные военные учреждения (Центр

противовоздушной обороны - в 1997, части быстрого реагирования в - 1998 и

Военная академия в этом году), связь города с военными понемногу сошла на

нет.

Несмотря на международное признание и номинацию на Нобелевскую премию мира

в 1997 году Комитету солдатских матерей становилось все труднее собирать

деньги и продовольствие для отправки грузов в Чечню. Теперь на это уходило

намного больше времени. Политические партии стали требовать подписи и

голоса избирателей в качестве платы за свою поддержку, а частный бизнес

давал все меньше, а требовал все больше отдачи в виде бесплатной рекламы

своих товаров.

К началу второй чеченской войны в августе 1999 г. события в Томске

развивались по сценарию, практически противоположному тому, что было в

1995. Четверо томских солдат погибли в первый же месяц войны. Тем не менее,

когда местный телевизионный канал ТВ-2 провел опрос более 700 жителей

Томска, большинство опрошенных высказалось в поддержку военных действий.

Кажется, что почти ничего не изменилось. Генералы все так же полны

решимости уничтожить "боевиков", как и в прошлый раз, когда истекающие

кровью на улицах Грозного русские солдаты не доказали им их ошибку.

Даже легендарная некомпетентность и бесчувственность российских тыловиков

осталась прежней. Министерство обороны умудрилось во время пересылки с

фронта в Томск потерять гроб с телом рядового Алексея Скурихина.

Выяснилось, что были перепутаны железнодорожные вагоны.

И все же, в отличие от 1995 и 1997 годов, люди поддерживают военные

действия и не желают замечать незавидное положение солдат срочной службы.

Господствует мнение о том, что эту войну мы обязательно выиграем, и армия

своих людей не оставит ни сейчас, ни тогда, когда война закончится.

С августа местный Комитет матерей пытается послать в Чечню гуманитарный

груз. С большим трудом была собрана 21 тонна, которую недавно отправили на

самолете на гигантскую российскую базу в Моздоке в ста километрах на

северо-восток от Грозного. Оттуда этот груз был переправлен в военную

часть, сформированную в Сибири.

Эта часть, чей номер не разглашается по соображениям безопасности, недавно

удостоилась похвалы за успешное взятие Терского хребта и за то, что ей

потребовалась всего неделя, вместо ожидаемого месяца, чтобы закрепиться на

позициях вокруг Грозного. Несмотря на свои заслуги, эти солдаты прозябают в

ужасающих антисанитарных условиях, не имея даже запасов питьевой воды и

продовольствия.

Многие солдаты этой части воевали в Чечне в 1995 году. В этот раз полевые

условия намного хуже. Многим за возвращение на передовую было обещано

крупное денежное вознаграждение - настоящее искушение для мужчин, которые в

своем большинстве так и не смогли найти работу после демобилизации.

Уроженец сибирского города Юрга Сергей С. в Чечне во второй раз. Он был

призван в 1997 г. и проходил службу в 101­ой боевой бригаде, которая в том

же году участвовала в кровопролитном бою за Гудермес. После окончания

кампании Сергей был уволен в запас, не смог найти работу, снова пошел в

армию, вновь попал в Чечню и участвовал в недавних боях за Терский хребет.

А в его родной Сибири все больше людей относятся к войне вполне равнодушно.

Центральные средства массовой информации продолжают проводить явную

пропаганду войны - операторы государственных телеканалов тщательно следят

за тем, чтобы в камеру ни в коем случае не попал солдат, выглядящий больным

или оборванным. Предпочтение отдается молодым и презентабельным.

Солдатам 1999 года еще предстоит повоевать на улицах Грозного, которые были

местом действия самого постыдного и кровавого поражения солдат в 1995.

Резня вполне может произойти, но на данный момент в Томске те, кому еще не

все равно, полны веры в армию. Мнение остальных ­ "пусть армия сама с этим

разбирается."

Ситуация может измениться, если возрастет количество потерь. Тогда Комитет

солдатских матерей вновь сможет заставить военных прислушаться. Опять будут

писаться письма, раздаваться гневные протесты, а политики и СМИ почувствуют

давление общественного мнения. Но сейчас, исходя из все уменьшающегося

числа звонков в наши студии новостей, интерес среднего томича к войне

значительно упал.

Дензи Бевз - томский журналист, который недавно вернулся из Чечни.