Первый президент Азербайджана вспоминает о распаде Советского Союза

Аяз Муталибов - первый постсоветский лидер Азербайджана, говорит, что он не жалеет о роли, которую сыграл в процессе обретения независимости, однако полагает, что было бы лучше оставаться в составе реформированного СССР.

Муталибов, который был избран президентом Азербайджана в сентябре 1991-го, был вынужден уйти в отставку в марте следующего года. Он бежал в Москву и вернулся в Азербайджан только в августе 2011-го для того, чтобы присутствовать на похоронах сына.

IWPR: Аяз Ниязович, в декабре исполняется 20 лет с момента распада СССР. Какова была ваша реакция на Беловежское заявление президентов России, Украины и Белоруссии?

Муталибов: По всеобщему мнению, толчком для распада СССР стало объявление ГКЧП [переворот, совершенный коммунистами - сторонниками «жесткого» курса, в августе 1991 года], которое сыграло роль катализатора для центробежных ускорений. Тогда, как известно, после ГКЧП, на политическую авансцену номер один в Москве вышел Ельцин… Поэтому, первые месяцы после августовских событий стали периодом интенсивного размежевания союзных республик под давлением Российской Федерации. До того времени практически все союзные республики приняли конституционную декларацию о своем суверенитете, и уже обратного хода не было.

Поэтому сам Беловежский фактор [создание СНГ] с одной стороны был ожидаемым, но в какой-то степени был и неожиданным. Неожиданность для нас заключалась в том, что нас туда не пригласили. Там собрались руководители трех славянских республик.

IWPR: Но, тем не менее, именно Вы настояли на вхождение Азербайджана в Содружество Независимых Государств, хотя, многие в стране критиковали Вас за этот шаг.

Муталибов: В Алма-Ате 21 декабря было созвано второе совещание, после того, как на первом совещании под Минском было объявлено о создании содружества

Западное сообщество признало Российскую Федерацию правопреемницей СССР, в политическом, и в экономическом значении. Этот факт вносил существенный корректив в поведение руководителей, ставших независимыми стран, поскольку необходимо было считаться с этим новым статусом России. Особенно с этим фактором должен был считаться Азербайджан, поскольку с 1988 года у нас на территории действовал мощнейший катализатор весьма негативных политических процессов. В этой связи нашим уязвимым местом были Карабахские события … Поэтому мои осторожные шаги на том очень ответственном этапе связаны именно с этим, а не с желанием угодить Москве, как иногда толкуют в прессе.

Кстати, пользуясь случаем, хочу сказать, 21декабря 1991 года нас в Алма-Ате не ожидали, более того, не было никакого приглашения… Когда в половине десятого я появился в зале заседания, все посмотрели на меня с большим удивлением, видимо уже все знали, что президент Азербайджана не будет участвовать на этом саммите.

[Белорусский лидер Станислав] Шушкевич мне заявил: «Мы предварительно посоветовались, и приняли решение о том, чтобы отклонить на этом этапе принятие Азербайджана в состав СНГ. Мотивы очень просты, на территории Азербайджана идет война... Решайте конфликт, и мы вернемся к этому вопросу». После того, как Муталибов прояснил ситуацию, [Российский лидер Борис] Ельцин поднял голову, повернулся к Шушкевичу и сказал: «Внесите Азербайджан в список членов СНГ».

Поддержка [украинского лидера Леонида] Кравчука, мое настояние на вхождении в состав СНГ в этом очень ответственном периоде спасло Азербайджан от расчленения. Потому, что немедленно последовала бы изоляция республики от Московской трибуны и от трибуны ООН. 2 марта 1992 года мы вместе со всеми, кто подписал пакт о вхождении в СНГ, были одним разом приняты в ООН…

Как, по-вашему, я не вовремя посчитался с данным обстоятельством? Только за этот мой шаг последующие руководители Азербайджана должны сказать мне спасибо.

IWPR: Можно ли было сохранить СССР в обновленном формате, и нужно ли было это?

Муталибов: Понимаете, дело в том, что мы на протяжении 70 лет в составе единого государства развивались как составная часть, и наши экономические завязки были настолько тесны, что разрыв экономических завязок привело бы к несчастью народов. Потому, что например, мы 80 процентов сырья для нашего промышленного производства получали по кооперативным связям из России, Белоруссии и Украины. И в одночасье все это было переведено на совершенно новые условия, на новые взаимоотношения – заплати и получи…

Были вот такие нюансы, и с этой точки зрения экономическая интеграция делала необходимым существование союзных республик в одной стране. А Союз не был бы федеральным, он мог бы быть конфедеративным.

Кстати, впервые идею о конфедеративном плане нового союза выдвинул я, на одном из совещаний у Горбачева. Тогда все промолчали. Горбачев на меня внимательно посмотрел, а я продолжил: «Да, вы не удивляйтесь, если мы сегодня это решение примем, то сможем спасти вот это экономическое пространство, а если нет, то все оборвется и завтра уже будет очень поздно».

Теперь некоторые политологи, аналитики тоже говорят о том, что в тот момент сохранение союза в ином формате было жизненной необходимостью. И тогда большая страна не развалилась бы на части, и союзные республики сохранили бы свою территорию, и не было бы всех этих воин. Горбачев, имея такой шанс, когда на референдуме марта 1991 года о сохранении СССР в новом формате 75 процентов населения проголосовали «за», не воспользовался этим шансом.

IWPR: Какие свои решения на посту президента Азербайджана вы вспоминаете с удовольствием и наоборот, о чем сожалеете?

Муталибов: Ни о чем я не сожалею. Все свои поступки я одобряю... Если бы мне дали еще один шанс, я сделал все так же.

Единственное за что я себя корю, это то, что я переоценил способности, некоторых моих оппонентов. Я думал, что для нас всех важно обрести имидж демократической страны, оказалось, что для многих моих оппонентов самым главным были их собственные интересы. И я корю себя за то, что доверился этим людям.

Я не мог быть авторитарным правителем. Потому, что все западные страны, особенно США, наблюдали за постсоветскими странами, чтобы знать, как с ними поступать. Как говориться каждой стране, по мере ее демократичности. Поэтому меня, прежде всего, волновал демократический имидж Азербайджана.

Я знал, что с такими принципами благодарности я все равно не увижу. Но, такой участи, жить более 19 лет вдали от родины, я не ожидал.

Интервью провела Самира Ахмедбейли, штатный репортер IWPR в Азербайджане