Жители приграничной зоны пытаются преодолеть напряжение на кыргызско-таджикской границе

Ставшее постоянным напряжение, иногда перерастающее в более серьезные конфликты по поводу спорных территорий на границе между Кыргызстаном и Таджикистаном, постепенно подрывает доверие между общинами, проживающими по обе стороны границы.

Во время моей поездки в южную Баткенскую область мне в глаза бросилась нарастающая отчужденность среди людей, которые когда-то имели хорошие соседские отношения.

Правительство Кыргызстана закрыло границы с Таджикистаном после январских столкновений на границе, которые привели к человеческим жертвам с обеих сторон. 

Спор касается маршрута объездной дороги, которая позволит жителям Баткенской области избежать проезда через Ворух, анклав Таджикистана, полностью окруженный территорией Кыргызстана. Таджики не хотят, чтобы дорога проходила через так называемый спорный участок земли. Но власти Кыргызстана настаивают на том, что дело не в этом, но переговоры между двумя партиями до сих пор были безуспешными.

Сообщества тесно переплетены в данной густонаселенной зоне Ферганской долины. В советский период у всех были одни и те же дороги, источники электричества и воды.

Но в начале 1990-х годов они стали гражданами отдельных суверенных государств.

Масеиттин жери, кыргызское село из 17 малоэтажных кирпичных домов, находится на границе таджикского анклава. Оно расположено недалеко от села Ак-Сай, который был центром последних пограничных столкновений, и жители находятся в таком же затруднительном положении – они могут добраться до главного областного города в 45 километрах только через территорию Таджикистана. Их село окружено землями Таджикистана с трех сторон.

Единственный источник питьевой воды, ручей, протекает между двумя селами в десяти метрах от границы на территории Таджикистана, поэтому каждый раз, когда местные жители ходят за водой, они пересекают государственную границу. То же самое происходит, когда дети из Масеиттин жери идут три километра в школу и пересекают Таджикистан.

Еще год назад кыргызские и таджикские соседи здесь были друзьями, приглашали друг друга на свадьбы и другие торжества. Но, кажется, апрельский инцидент 2013 года стал поворотной точкой в их отношениях. Вопрос обхода вновь стал основной причиной конфронтации, в которой группа жителей Воруха пыталась остановить кыргызских строителей. Вытекающая конфронтация привела к тому, что кыргызы стали брать в заложники таджиков из проезжающих машин, а в ответ некоторые дома в Масеиттин жери были сожжены. Некоторые местные жители с кыргызской стороны и два таджикских милиционера были ранены. 

Атмосфера остается напряженной, но трудно избежать столкновений, когда люди пользуются одним и тем же источником воды и общими дорогами.
Вслед за двумя основными инцидентами – в апреле прошлого года и еще раз в январе сего года – местные жители с кыргызской стороны границы все больше призывают свое правительство ускорить демаркацию пограничной линии во избежание дальнейшего конфликта.

Дом Карима Сапарова, семидесятилетнего жителя Масеиттин Жери, последний в селе, находится прямо на границе с Ворухом. Он один из трех домов, которые были подожжены во время прошлогодних столкновений. Местные власти помогли восстановить дом Сапарова, и после инцидента в январе этого года они направили милиционера для охраны дома в течение дня.

Сапаров понимает, что сейчас все изменилось, но не может не чувствовать ностальгию по советским временам. В интервью IWPR он рассказал о том, как он с другом из соседнего таджикского села вместе служили в армии.

«В 1968 году служили вместе», - говорит Карим, ссылаясь на советское вторжение в Чехословакию.

С прошлогоднего инцидента они пытались избегать друг друга, но не из-за обиды друг на друга – а из-за неловкости. По словам Сапарова, трудно вести себя как раньше на людях, так как они боятся осуждения со стороны своих соседей за дружеские отношения с другой стороной.

«Только когда никого нет здороваемся и спрашиваем друг друга, тихо ли все», - говорит Карим.

Закрытие границы также отразилось на местных жителях, пытающихся посетить родственников с другой стороны границы. На территории Кыргызстана живут таджики, и наоборот.

Другая жительница Масеиттин жери, Ирадия Бостонова, рассказала IWPR о своих родственниках, проживающих в Исфаре, соседнем районе Таджикистана.

«Из-за закрытой границы, с ними не связаться, не повидать, а вдруг у них там кто-то заболеет, похороны свадьба, надо там быть», - говорит она.

Жениш Раззаков, губернатор Баткенской области, говорит, что присутствие значительного большинства таджиков – это еще одна причина для сохранения хороших отношений между двумя сообществами. Он отметил, что в Баткенской области проживает 25000 этнических таджиков и предупредил, что напряженная ситуация на границе распространяется на более широкое сообщество.

«Если конфликты на границе нарастут, то есть вероятность и конфликтов среди населения самой области», - говорит Раззаков.

Из Масеиттин жери я около 12 километров проехала на машине до Кок-Таша, в котором бок о бок живут кыргызы и таджики.

Центральная улица Кок-Таша означает границу между двумя государствами, и я направилась туда на контрольно-пропускной пункт, на котором работают кыргызские пограничники. Таджикский контрольно-пропускной пункт находится на некотором расстоянии.

Кыргызский пограничник рассказал мне о совместных патрулях, которые были введены после переговоров о границе между чиновниками Кыргызстана и Таджикистана после обострения отношений в январе. По его словам, дважды в день кыргызские силы патрулируют Кок-Таш и окружающие территории самостоятельно, и дважды совместно с таджикскими коллегами. Они поддерживают постоянную связь друг с другом посредством мобильной связи.

Жительница Кок-Таша Салиха Эгембердиева пригласила меня домой и когда я сказала, что тоже хочу поговорить о таджиках, она предложила позвать Умеджана, таджика, чья семья живет через дорогу.

Эгембердиева, учитель русского языка, также свободно говорящая на таджикском, рассказала, что соседи пытаются установить сердечные отношения несмотря на напряженность.

Жена Умеджoна – медсестра, приходящая, если кто-нибудь из семьи Эгембердиевой заболевает. В обмен, она предлагает им молоко. Сам Умеджан говорит, что совершает покупки в кыргызских магазинах.

Эгембердиева не хочет, чтобы это чувство общности исчезло.

«Если сделают границу, поставят колючую проволоку между домами, всем сложно будет», - добавила она.

«Когда происходят перестрелки или столкновения, и кыргызы и таджики уезжают на пару дней к родственникам, а потом возвращаются», - говорит Умеджон.

Умеджон не говорит по-кыргызски, но понимает язык, а его дочь Рамиля выучила некоторые фразы, когда играла с соседскими детьми.

Лингвистический пробел означает, что общение иногда затруднено, и Эгембердиева жалеет о постепенно уменьшающейся роли русского языка в качестве общепринятого языка для сообществ, проживающих здесь.

«Раньше все по-русски говорили», - говорит она, добавив, что причиной ссоры часто является недопонимание между молодыми людьми, из которых мало кто говорит по-русски.

При нынешнем положении дел на границе кажется, что в отличие от Сапарова и его старого армейского друга-таджика, целое поколение таджиков и кыргызов могут вырасти, не познав дружбу и не имея общее прошлое.

Наргиза Рыскулова – контрибьютор IWPR в Кыргызстане.