Туркменистан: перспективы экспорта газа на Восток
Туркменистан: перспективы экспорта газа на Восток
Экспортные интересы Туркменистана неизбежно приведут к охлаждению отношений с ключевым союзником страны – Москвой – в ближайшем будущем, - такое мнение высказал 3 ноября в интервью IWPRАлексей Малашенко, эксперт по центрально-азиатской политике и исламовед Фонда Карнеги за международный мир в Москве.Помимо обсуждения вариантов экспорта туркменского газа, Малашенко говорил о возможном развитии событий в Узбекистане, когда произойдет смена власти.
Эксперт принимал участие в работе круглого стола, проведенного совместно IWPR и Институтом общественной политики (IPP) в Бишкеке.
Помимо обсуждения вариантов экспорта туркменского газа, Малашенко говорил о возможном развитии событий в Узбекистане, когда произойдет смена власти.
IWPR: Недавно Ашгабат обвинил Москву в том, что она препятствует его попыткам развивать международные энергетические связи. Какие, на ваш взгляд, наиболее реализуемые диверсификационные проекты надо рассматривать правительству президента Гурбангулы Бердымухаммедова?
Алексей Малашенко: Бердумухаммедов, так же как и его предшественник Туркменбаши [первый президент страны Сапармурат Ниязов], идет по пути многовекторности внешней политики. Так же, как Ниязов, он усиливает то один, то другой вектор, то третий. То, что произошло в отношениях Туркменистана с Россией, можно рассматривать как частность.
Но в действительности реально и то, что Европа сейчас в меньшей степени нуждается в природном газе, чем раньше. Это, кстати, будущая трагедия России, которая утрачивает свое значение для Туркменистана [как основной экспортный маршрут в Европу]. Это всерьез и надолго.
Туркменистан будет ориентироваться на юго-восточное направление. Прежде всего это проект газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия, а также китайское направление.
У американцев же здесь двойной интерес. Во-первых, они рассчитывают на то, что труба, которая пройдет через Афганистан, станет фактором стабильности. Во-вторых, они надеются, если труба, которая дойдет до Индии через Пакистан, будет способствовать также налаживанию отношений между этими двумя странами. А тем временем нейтральный Туркменистан будет пожинать плоды.
IWPR: Но как сейчас Туркменистану восполнить экономические потери от сокращения поставок природного газа в Россию, поскольку он пока ограничен трубами Газпрома?
Малашенко: Потерпит, это не катастрофа. Ашгабат оказался достаточно дальновидным. И, потеряв проблематичную Россию и западное направление в Европу, он ориентируется на… Индию, Пакистан, Китай.
Газпром захотел поучаствовать в проекте Транс-Афганского трубопровода (я не знаю всех деталей). Однако Москве было четко сказано, что мы [западные спонсоры проекта] без вас разберемся. Это оплеуха, особенно после визита президента Медведева в Туркменистан.
IWPR: Как этот факт повлияет на туркмено-российские отношения?
Малашенко: Отношения в итоге устаканятся, но жесткой привязки к России уже не будет.
Заметно, что в последние годы Россия стала вести себя взвешенней по отношению к Центральной Азии. Тут виден прагматизм возможностей своего влияния. Показательно, что в российской прессе критики по поводу Туркменистана пока нет.
IWPR: Неизбежная в ближайшие годы передача власти в Ташкенте станет серьезной проверкой на прочность узбекской политической системы. Сейчас звучат какие-то прогнозы. Некоторые предрекают сложный процесс модернизации системы, другие говорят о том, что стране потребуется «узбекский Путин». Каким вам видится этот переходный период?
Малашенко: Смены власти ждут уже лет семь, много говорилось, что узбекский лидер [президент Ислам Каримов] нездоров. Возникло ощущение – не сам ли он эти проблемы придумывал?
Готовил ли он приемника? Нет. Похоже, Каримов «вытоптал поляну», и как только появляется какой-то цветочек, он его срывает.
О преемственности в узбекской власти можно говорить только в сценарном плане. Один из сценариев – консенсус между [политическими] кланами – бухарским, ташкентским, самаркандским и ферганским. Последний всегда находился если не в оппозиции, то на правах младшего брата.
Не уверен, будет ли в будущем во главе Узбекистана стоять человек из числа семьи Каримова. Такие проекты возникали, но быстро сходили на нет. Скорее, будет что-то на консенсусной основе, с привлечением представителей клана из Ферганы. Все будут называть это временной властью, но нет ничего постояннее временного. Будет ли это «узбекский Путин»? Нет. Там будет нечто другое.
Второй вариант – драка между несколькими кланами. Если драка начнется, тут же появится исламский фактор, и в условиях смуты исламисты могут обрести самодостаточность. Там есть Хизб-ут-Тахрир. Степень их влияния при конфликте возрастет в разы.
IWPR: Насколько возможен в случае смены власти приход силовиков?
Малашенко: Не думаю. Ислам Каримов всегда играл на их противостоянии. Он хозяин-медиатор.
Инга Сикорская, редактор IWPR по Узбекистану и Туркменистану
Данная статья была подготовлена в рамках проекта «Новостная сводка Центральной Азии», финансируемого фондом National Endowment for Democracy.
