Угроза Талибана может склонить Туркменистан выйти из изоляции
Многие участки границы либо слабо контролируются, либо находятся в руках боевиков, что повышает вероятность дальнейшей дестабилизации ситуации.
Угроза Талибана может склонить Туркменистан выйти из изоляции
Многие участки границы либо слабо контролируются, либо находятся в руках боевиков, что повышает вероятность дальнейшей дестабилизации ситуации.
По словам ведущего эксперта по Центральной Азии, угрозы безопасности, исходящие от соседнего Афганистана, могут сподвигнуть Туркменистан теснее сотрудничать с остальными партнерами по региону.
Фабио Индео, специалист по геополитике Центральной Азии и научный сотрудник Центра по управлению энергетикой и безопасности Университета Ханянг (Сеул, Южная Корея), рассказал IWPR о перспективах Туркменистана в контексте региональной безопасности.
Туркменистан - это самая изолированная страна Центральной Азии. Туркменистан продает электроэнергию в северные районы Афганистана, а также ощутимо вложился в поддерживаемый США газовый проект ТАПИ. Этот газовый трубопровод может соединить Туркменистан, Афганистан, Пакистан и Индию. Его реализация напрямую зависит от безопасности в Афганистане.
Многие участки проницаемой туркмено-афганской границы либо слабо контролируются, либо находятся в руках боевиков, как из числа Талибан, так и других вооруженных групп.
Туркменистан более 20 лет является нейтральной страной, и способность его армии противостоять подобным угрозам безопасности находится под вопросом.
Плоский ландшафт Туркменистана и обширный участок границы с Афганистаном делает его особо уязвимым (наряду с Таджикистаном) для атак со стороны афганских экстремистов. Как вы оцениваете готовность туркменской армии противостоять подобным вызовам?
Даже если число исламских радикалов, которые сейчас находятся внутри Туркменистана, не сравнимо с их количеством в Узбекистане и Таджикистане, потенциальная угроза распространения нестабильности ввиду растущих стычек боевиков Талибана у совместной границы может серьезно сказаться на центральной власти [Туркменистана].
Фактически, туркменская армия может быть не готова к угрозам частых террористических атак на восточной границе, что может дестабилизировать страну и стать серьезной угрозой национальной безопасности.
Учитывая традиционную политику нейтралитета, туркменская армия не проводит какие-либо военные операции и никогда не участвовала в совместных военных учениях с другими государствами. К примеру, как следствие своего нейтралитета, Туркменистан отказался участвовать в региональных военно-политических блоках.
По данным Стокгольмского международного института по изучению вопросов мира (SIPRI), на афгано-туркменской границе несут службу 12,000 туркменских пограничников, но они считаются неэффективными из-за низкого уровня подготовки и учений.
На заседании Государственного совета по безопасности в ноябре 2015 года президент Гурбангулы Бердымухамедов, который является верховным главнокомандующим вооруженными силами страны, еще раз подтвердил намерение провести масштабные военные реформы, которые включают в себя обновление техники и обучение квалифицированного персонала.
Пустынная афгано-туркменская граница длиной в 460 миль находится под серьезной угрозой, так как ранее были случаи вооруженных атак на границе со стороны террористов и боевиков Талибана, которые находятся на афганской стороне.
В последние несколько лет в афганских провинциях Джовзджан и Фарьяб, граничащих с Туркменистаном, наблюдается устойчивый рост вооруженных стычек. Сообщается, что нападения и провокации могут организовываться боевиками Талибана, которые могут пересечь границу и сеять очаги нестабильности внутри Туркменистана.
С точки зрения приграничной стабильности, ситуация осложняется еще тем, что на севере провинций Джовзджан и Фарьяб, где активны боевики Талибана, проживает примерно 1,5 млн. этнических туркменов. Этнические туркмены создали два отряда под руководством бывших полевых командиров, известных как Гурбандурды и Эмир Карьяд. Во время атак Талибана в 2014 и 2015 годов эти отряды оказывали ответные удары и защищали свои селения.
Туркменистан объявил о новой доктрине военной обороны. Каково ее значение?
25 января 2016 года Туркменистан утвердил новую военную оборонительную доктрину, целью которой является гарантия безопасности и территориальной целостности страны. Также доктрина поддерживает традиционный статус о постоянном нейтралитете, который является основой внешней политики Туркменистана.
12 декабря 2015 года Туркменистан отметил 20-летний юбилей постоянного нейтралитета, и Бердымухамедов в очередной раз официально подтвердил приверженность сохранению политики постоянного нейтралитета, который в основе своем заключается во невмешательстве в дела других государств, уважении суверенитета и территориальной целостности, а также в неучастии в международных военных организациях и договорах.
Исходя из этого, насколько Туркменистан готов работать с другими странами и межгосударственными организациями в случае непредвиденных угроз безопасности?
Если угрозы от Талибана на границе дойдут до определенного уровня, Бердымухамедов окажется в ситуации, когда ему придется пересматривать концепцию нейтралитета во внешней политике для получения военной поддержки, чтобы сдерживать Талибан от нападения.
Одним из вариантов скорее может послужить развитие двустороннего военного сотрудничества с такими региональными и внешними странами, как Россия, центральноазиатские правительства, Китай, может быть, НАТО, чем вовлекаться в работу с межгосударственными организациями вроде [руководимой Москвой] Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).
Собственно говоря, несмотря на ряд обсуждений между туркменским и российским президентами о проблемах безопасности и угрозах, исходящих из Афганистана, Туркменистан до сих пор отказывается сотрудничать с Россией по обоим направлениям: и в рамках ОДКБ, разочаровывая генерального секретаря организации Николая Бордюжу, и в двустороннем формате, отвергая недавнее предложение министра иностранных дел России Сергея Лаврова поддержать Ашхабад по контролю и патрулированию границы.
Более того, двустороннее сотрудничество с центральноазиатскими странами в сфере безопасности и военных вопросов может быть необходимым в виду неотложности.
В октябре 2014 года в Ташкенте Бердымухамедов встретился с президентом Узбекистана Исламом Каримовым, чтобы обсудить ухудшающийся сценарий региональной безопасности и меры по реагированию на угрозы со стороны Афганистана.
Однако до сих пор Туркменистан и остальные страны Центральной Азии не создали какой-либо структуры для того, чтобы совместно отвечать и сдерживать эти угрозы. Несмотря на то, что остаются проблемы слабой координации между государствами региона, потенциальный риск вспышки насилия и распространения нестабильности в регионе может заставить их активизировать военное сотрудничество.
Помимо вопросов безопасности, что из себя представляют туркмено-афганские отношения?
Нужно отметить, что нестабильная ситуация вдоль границы затруднит не только внутриполитическую обстановку, но и реализацию инфраструктурных проектов вроде газопровода ТАПИ. Хотя трубопровод планируется провести через туркмено-афганскую границу в провинции Херат, которая находится вдали от стычек между Талибаном и войсками официальных властей, риски для проекта по-прежнему высоки.
С точки зрения Туркменистана, ТАПИ является краткосрочной стратегической целью, которая позволяет Ашхабаду диверсифицировать экспорт энергоресурсов. На данный момент 60 процентов всего туркменского экспорта ориентировано на китайский рынок.
Афганистан сейчас воспринимается как главная угроза на туркменской границе, но у Туркменистана всегда был прагматичный подход к Афганистану, связанный с предложением решать афганские проблемы посредством экономических проектов. Также Туркменистан предлагает интегрировать Афганистан в региональную экономику посредством развития торговой и энергетической инфраструктуры вроде газопровода ТАПИ и поставки электроэнергии.
Несмотря на ухудшение ситуации на туркмено-афганской границе, у Туркменистана амбициозные цели по продвижению мира и стабильности в Афганистане через превентивную демократию. К примеру, правительство в Ашхабаде предложило провести межафганский мирный диалог под эгидой ООН, чтобы найти новые политические и дипломатические механизмы для решения проблемы.
Данная публикация была подготовлена в рамках проекта «Усиление потенциала и налаживание мостов между народами Центральной Азии», осуществляемого при финансовой помощи Министерства иностранных дел Норвегии.
