Таджикскую армию призывают к прекращению «дедовщины»

Хроническая проблема «дедовщины» в военной сфере Таджикистана вышла на первый план в связи с недавним резким ростом количества смертей молодых новобранцев, которые, по мнению их семей, не были случайными.

Самый последний случай произошел с 23-летним Джурабоем Хомидовым из села Качровут на севере Таджикистана, которого в начале июля нашли мертвым в своей войсковой части, базирующейся на авиабазе Айни.

У Хомидова, который вступил в армию в ноябре по окончании университета, осталась жена и маленький ребенок.

Военные не смогли предоставить четкое объяснение обстоятельств смерти Хомидова.

Они сказали его родителям, что он повесился в сарае, но не смогли объяснить, что могло побудить его к суициду, и избегают вопросов о возможной «дедовщине».

«Мы все в шоке от смерти нашего сына, который был здоров и всегда дружелюбен с окружающими... Мы требуем от них объяснения причины смерти нашего сына», - сказал его отец Акрам в интервью IWPR, добавив, что министерство обороны до сих пор не ответило.

Акрам подозревает, что его сын мог умереть в результате избиения, и отметил, что на затыльной части головы сына виднелась кровавая рана, когда тело было отдано для захоронения.

Пресс-секретарь министерства обороны Фаридун Мухаммадалиев сообщил IWPR, что смерть Хомидова до сих пор расследуется.

«Нам примерно известно, что произошло, но пока не будем делать окончательных выводов», - сказал он, добавив, что министерство ожидает отчетов от военной прокуратуры и отдела кадров по работе с личным составом.

Хотя в целом Мухаммадалиев признал, что существует проблема «дедовщины» в вооруженных силах.

«Такие действия снижают авторитет армии и затрудняют призыв молодежи в армию», - сказал он.

По словам экспертов, это дело, четвертая смерть в армии с начала года, отпугнет будущих призывников от ответа на обязательный призыв на военную службу.

В июне семье 20-летнего Ермухаммада Каландарова сообщили, что он пропал из части. Только когда родственники приехали в войсковую часть и поговорили с сослуживцем, им сказали, что Каландаров утонул в реке. По их настойчивому требованию было начато расследование обстоятельств его смерти.

Когда 19-летний Акмал Давлатов умер в районе Мастчох на севере Таджикистана, его семье сначала сообщили, что он умер, подавившись куском хлеба.

Но после того, как его родители подали жалобу, было проведено расследование, которое пришло к выводу, то он умер от травм, нанесенных в результате избиения. Он служил в пограничных войсках, которые не подчиняются министерству обороны.

19 июня солдату из части Акмала, Фарруху Давлатову (однофамилец), предъявили обвинение в «превышении служебных полномочий, повлекших смерть» и приговорили к девяти годам заключения.

Четвертый солдат, 21-летний Максуд Носиров, служивший в Истарафшане на севере страны, умер после избиения. Против четверых его сослуживцев было возбуждено уголовное дело, и они предстали перед военным трибуналом в апреле. Им грозит до десяти лет тюрьмы в случае обвинительного приговора.

Еще одно резонансное дело этого года произошло с 23-летним пограничником Шахболом Мирзоевым, которому в марте нанесли тяжелые травмы шеи и позвоночника в результате жестоких побоев. Его должны были отвезти на операцию в Россию. 19 июня военный трибунал Душанбе приговорил военного фельдшера Усмонали Гайратова к девяти годам тюрьмы за избиение и к выплате ущерба Мирзоеву. 

В мае таджикские правозащитные группы направили открытое письмо начальнику пограничной службы Таджикистана генерал-лейтенанту Раджабали Рахмонали, призывая его принять действия против «дедовщины».

Коалиция против пыток в трех государствах Центральной Азии, а также Международное партнерство по правам человека, базирующееся в Бельгии, и Хельсинский Фонд по правам человека в Польше призвали военных публично осуждать и наказывать акты насилия такого рода.

В письме также отмечается, что Комитет ООН против пыток в прошлом году выражал озабоченность по поводу «дедовщины и жестокого обращения» в вооруженных силах Таджикистана, и рекомендовал, чтобы они обеспечили ответственность, компенсацию и реабилитацию для жертв.

Молодые люди в Таджикистане должны отслужить два года в вооруженных силах по достижении ими 18-летнего возраста, а те, кто учатся в университете, призываются по окончании университета и служат один год. Единственные сыновья и единственные кормильцы освобождаются от службы.

Несмотря на то, что служба является обязательной, многие молодые люди избегают ее, уезжая за рубеж на заработки. Не говоря о риске жестокого обращения со стороны старослужащих, многие не желают служить в вооруженных силах, которые известны скудным рационом питания, заболеваемостью и удаленным расположением.

По словам правозащитницы Файзиниссо Вохидовой, недавние уголовные преследования произошли только из-за общественного негодования и давления со стороны НПО.

«На самом деле случаи смерти и избиения солдат в войсковых частях всегда имели место быть, но о них не давалась никакая информация. И даже если о них узнавал кто-то из общества, то воздерживался от предания огласке», - говорит она.

Вохидова отметила, что СМИ Таджикистана играют значимую роль в обеспечении правосудия. «Благодаря освещению подобных случаев в СМИ, в последнее время, ответственные служащие Министерства обороны стали относиться к своим служебным обязательствам более серьезно», - говорит она.
Официальные лица Таджикистана пытались преуменьшить масштабы проблемы, утверждая, что они работают над устранением проблемы и тщательно расследуют каждую жалобу.

Военный прокурор южного Кулябского региона, Икром Зоиров, рассказал в интервью IWPR, что сейчас в воинских частях увеличились прокурорские проверки. Командиры пограничных войск заказали установку камер видеонаблюдения в некоторых частях для наблюдения за поведением солдат, и, по словам Мухаммадалиева, министерство обороны начало делать то же самое для войск, находящихся под его контролем.

Юрист по правам человека Дилрабо Самадова представляет некоторых недавних жертв и, по ее словам, исследования, проведенные организацией «Ампаро», показали, что ни одна воинская часть не свободна от «дедовщины». Самадова возглавляла ассоциацию молодых юристов «Ампаро» до тех пор, пока власти не выпустили постановление о ее закрытии два года назад. Сейчас ассоциация подала апелляцию против ордера о закрытии.

По словам Самадовой, несмотря на то, что она приветствует судебное преследование, нужно рассмотреть и вопрос о компенсации для тех, кто стал инвалидом в результате физического насилия.

Ссылаясь на случай Мирзоева, которому понадобится длительное лечение, она отметила, что его отец был вынужден продать семейный дом для финансирования операции, которую провели в России.

«Он до сих пор не получил поддержки ни со стороны государства, ни со стороны Пограничных войск страны», - говорит она.

Аширгул Мирзоалиева, жительница Кумсангирского района южной Хатлонской области, рассказала в интервью IWPR, что они с мужем копили деньги на поступление старшего из четырех сыновей в университет, когда он достигнет призывного возраста. Хотя это и не освободит его полностью от службы, его зачисление будет отсрочено на пять лет и сократит время его службы.

«Какая мать после подобных случаев захочет, чтобы ее сын служил в армии?» спрашивает Мирзоева.

Дабир Кабир – псевдоним журналиста из Таджикистана.